Вадик демонстративно вздохнул:
– Слава Богу! С нас на сегодня вполне хватит, честное слово! Мне ж завтра на работу…
– Спокойной ночи, – от всей души пожелала Наталья Ивановна.
Однако супруги посмотрели на нее с укоризной, словно обиделись на издевку. Конечно, с разбитым-то окном и с тревогой за внезапно спятившую подругу – какое может быть спокойствие? Причем Наталья Ивановна заранее знала, как поделят между собой дела супруги: кто начнет стеклить окно, а кто станет тревожиться.
Нижний Новгород, наши дни
Вот это да… Майя, значит, домой собралась? А как же директриса, с которой ей непременно нужно было повидаться?
– Уже уходите? – спросила Алена как бы из вежливости, делая попытку пробежать мимо.
Однако Майя опустила зажигалку, вынула изо рта сигарету и повернулась к ней:
– Да. А вам в какую сторону?
– Вон в ту, – махнула Алена куда-то невесть куда, примерно на верхушку кремлевской Дмитриевской башни.
Майя кивнула:
– И мне в ту. Пойдемте вместе.
Алена растерянно моргнула.
– А… вы курите, значит? – пробормотала она, не зная, что говорить, что делать. – А разве не вредно… ну, после операции?
– Операция у меня была не на легких, не на дыхательных путях, – усмехнулась Майя.
– А на чем? – не совсем тактично спросила Алена.
– Воспаление лимфатических узлов, – буркнула Майя. – Хотя, конечно, вы правы, курить не стоит. Ну что, идемте?
Интересно, зачем ей так непременно нужно пойти вместе с Аленой Дмитриевой? Чтобы продолжить лекцию о берлинской лазури? Или взять с писательницы еще более страшную клятву, что ни словом не проболтается о сомнительном Грооте? Или… просто-напросто Майя хочет побеседовать об Алексее Стахееве? Убедиться, что писательница Дмитриева не идет на свидание с господином Стахеевым?
Последнее особо похоже на правду.
Строго говоря, и Алене есть о чем с Майей побеседовать. О Ларисе Стахеевой, например. О Васнецове… Но будет ли женщина откровенничать, вот какой вопрос… Сомнительно. О Васнецове она не хочет говорить просто-таки интенсивно! А о Ларисе, покойной жене Алексея, – захочет? Не факт!
– О, Майя Алексеевна! Добрый день! – послышалось восклицание.
К ним приближалась этакая гранд-дама, дыша духами и туманами. Гранд-даму эту Алена несколько раз видела на всяких интеллектуальных тусовках и по телевидению и знала, что она – директор художественного музея. Именно с ней вроде бы так сильно стремилась поговорить Майя… а потом стремиться перестала. Ну да, директрисы-то не было в музее. Но почему сейчас, увидев ее, Майя не сделала к ней даже движения, наоборот – шагнула в сторону и замерла, словно хотела остаться незамеченной? Однако из ее маневра ничего не вышло – директриса, похоже, очень обрадовалась, увидев сотрудницу.
– Майя Алексеевна! – Гранд-дама так и вцепилась в лацканы черного плаща Алениной спутницы и даже слегка потрясла ее от избытка чувств. – Не представляете, как я рада вас видеть, как рада, что вы вышли на работу!
– Да я еще не… – начала было Майя, но директриса еще раз энергично тряхнула ее:
– Ничего, ничего! Я не настаиваю, чтобы вы ежедневно ходили в присутствие! Но дома-то продолжить работу над каталогом вы можете? Придется, Маечка, дорогая, у нас же просто зарез, натуральный зарез! Час назад увезли в больницу Тамару Юрьевну Семенову, и у меня такое впечатление, что надолго. Так что, кроме вас, заниматься каталогом некому, а открытие выставки уже буквально на носу! Поэтому придется, придется срочно выздоравливать, моя дорогая…
Директриса отцепила пальцы от лацканов плаща и, перехватив Майю под руку, повлекла ее назад, к двери музея. Майя пыталась тормозить, но безуспешно.
– А что такое со Тамарой? – спросила она испуганно.
– Да просто ужас какой-то! – патетически воскликнула директриса. – Кто бы мог подумать?! У нее внезапное психическое расстройство! Припадок случился по пути на работу, в троллейбусе. Видимо, Тамара Юрьевна опаздывала, как обычно… В салоне оказалась моя знакомая, которая знала и Тамару, она мне и позвонила. В общем, там было что-то ужасное: Тамара умоляла связать ее и не пускать в музей! Вы представляете? Неужели работа в нашем музее внушала ей такое отвращение? Моя знакомая сказала, что пришлось вызывать «Скорую», ее еле-еле скрутили! Надо немедленно позвонить… только я не знаю, в какую клинику Тамару увезли, на улицу Июльских Дней или на Ульянова. А кстати, где у нас есть еще психиатрические больницы, вы не знаете? Господи, Майя, что с вами такое? Вы плачете? Да, бедная Томочка, бедная! Но идемте, что ж мы здесь, на сквозняке… Вы же после больницы, вам надо беречься!
