Сегодня в третий раз Джим попытается проникнуть в многоярусную вселенную, а пятиконечная звезда станет его вратами. Большинство пациентов называли свои врата «мантрой». Другие — «оккультным знаком». Джим придумал слово «знатра», скомбинировав эти обозначения и, таким образом, сделав свои врата в два раза мощнее обычных.
Была половина девятого вечера. Джим потушил свет, но вывеска страховой компании через улицу достаточно освещала комнату, чтобы можно было различить знатру. Дверь в комнату была закрыта. Хотя замка в ней не было, Джим повесил снаружи объявление, сообщив, что он «вратируется». За стеной Брукс Эпштейн едва слышно распевал заклинания на иврите.
Джим сел на стул рядом с кроватью и, уставившись в пустое пространство в центре звезды, тоже начал петь:
— АТА МАТУМА М’МАТА!
Снова и снова произнося эти слова, он постепенно увеличивал темп и повышал голос, направляя древнее заклинание в круглую белую пустоту:
— АТА МАТУМА М’МАТА!
Точно так же, как лазер собирает беспорядочные фотоны в направленный луч, так и заклинание превращает энергию слов в бластер, проделывающий отверстие в стене между двумя вселенными. Оно же является и средством передвижения через вселенную.
Джиму показалось, что бесшумный, но очень сильный ветер несет его к центру звезды, а потом и сквозь него. Он очутился в темноте, казавшейся очень холодной и одновременно — очень горячей. Странная темнота, а также овладевшее им чувство потерянности напугало Джима даже больше, чем его детские видения. Потеряв всякое мужество, он начал выгребать обратно против ветра, опасаясь, что не сможет попасть назад.
Потом что-то лопнуло, как чересчур растянутая резинка, и Джим очнулся на стуле в своей комнате — его била сильная дрожь, пот струился по телу. Часы показывали, что он отсутствовал две секунды. И все же его не покидало ощущение долгого промежутка времени, почти суток, проведенных в темноте.
Так закончилось его первое путешествие.
На следующий день во время групповой терапии он рассказал о своей неудачной попытке. Никто не осмелился насмехаться над ним или обвинять в трусости. Любого, кто попробовал бы это сделать, тут же прервал психотерапевт — куратор группы. Тактика многоярусной терапии не допускала, чтобы кто-то выражал недоверие к чужим рассказам. Это могло подорвать веру в подлинность путешествия и тем самым замедлить или даже остановить прогресс в лечении. Кроме того, никому из пациентов в начале лечения не удалось избежать затруднений, разных по форме, но сходных по эмоциональному содержанию.
Следующий раз Джим сумел преодолеть панический страх, чтобы продолжить путь к цели. Темнота, холод и жара исчезли, ветер стал намного слабее. Его окружали стены из белого огня — силовые линии? — которые поднимались под разными углами из бездны внизу и опускались из неоглядного пространства над его головой, составляя головоломку из четырех, а может и больше, измерений. Однако Джим не мог постичь их многомерность. Его мозгу были доступны ширина, длина и высота, остальное находилось за пределами его восприятия. Задумавшись над этим, он чуть было не поддался своим страхам и не вернулся «домой».
И вдруг стены упали. Нет; не рухнули, а просто исчезли, растворясь в воздухе.
Джим оказался в одном из миров. Он не знал, откуда ему это известно — но ни секунды не сомневался в своих ощущениях. Чувство страха не покинуло его, зато к этому чувству примешалось слишком сильное любопытство, чтобы позволить ветру унести себя назад.
Хотя Джим все видел, он не ощущал собственного тела, превратившись, очевидно, в собственную астральную проекцию. Разве это имело значение? Сейчас важно то, что он проник из земной вселенной в мир какого-то Владыки и сейчас завис над планетой такой же формы и размера, как Земля, только солнце здесь было зеленое. (Позже выяснилось, что цвет неба по желанию Владыки меняется в зависимости от дня недели, причем в неделе — девять дней.)
Неожиданно Джим начал быстро опускаться, к счастью, его не оставляла надежда, что он держит путь к своей цели. Да, он предпочел воплотиться в Рыжего Орка. Но если можно выбрать образ и место для своих запредельных путешествий, возможен и выбор времени — разве это не логично?
