А моя глупая женушка Элисон еще больше усугубляет положение, покупая ежедневно ненужные кремы, идиотские наряды и оплачивая обеды, которые мы не можем себе позволить. Не помню, кто сказал, что большинство людей тратит жизнь, занимаясь делом, которое ненавидят, чтобы заработать деньги, которые им не нужны, на которые они покупают вещи, которые им не нравятся, и все ради того, чтобы произвести впечатление на людей, к которым не испытывают симпатии. Так вот, я зарабатываю, а Элисон делает все остальное.
В последующие два дня мне с трудом удавалось сосредоточиться на работе. Я воспользовался последней незаблокированной кредитной картой, которая еще позволяла держаться на плаву, и купил в магазине на Сэвил-Роу крутой костюм, сорочку, галстук от Ричарда Джеймса, а также черные замшевые лоферы от «Кровет и Джонс» в Берлингтон-аркаде. Элисон говорит, что я странно себя веду, и постоянно спрашивает, что случилось. Я ее обманываю, что несложно сделать после двадцати лет брака с женщиной, единственным достоинством которой сейчас для меня стала ее скромная зарплата секретарши. Я говорю, что все в порядке, и доказываю это, заводясь от предвкушения того, что ждет меня завтра. Мы занимаемся любовью, и во мне вспыхивает такая страсть, о существовании которой я и не подозревал. Надеюсь, красавица Мария Андрополис тоже будет ценить все месяцы, а может, годы, которые нам предстоит провести вместе.
Наконец я в огромном и шикарном зале, декорированном в черно-белых тонах, где собрались лучшие люди Лондона. Метрдотель в черном, с прекрасными манерами, ведет меня мимо столиков с богатой, успешной публикой к женщине, чьи внешние данные значительно превосходят то, что я видел на фотографии в Интернете.
Светлые волосы растрепаны так, как могут только после укладки за триста фунтов в лучшем салоне. На ней платье с высоким воротом леопардовой расцветки, облегающее стройную фигуру. Она будто хочет заявить всем своим видом: «Я красива, богата и знаю это». Зубы у нее цвета снега, и это очаровывает. В ней есть настоящий шик. И сиськи у нее классные — прошу простить за грубость.
Язык ее тела говорит, что и я произвел на нее впечатление. Я сажусь, и мы смотрим в глаза друг другу, улыбки не сходят с наших лиц.
Она приветственно поднимает бокал шампанского, а через несколько мгновений рука невидимого официанта наполняет мой фужер из бутылки «Кристалл» 1990 года.
— Ты намного лучше, чем на фотографии, Себастьян, — говорит она.
— Ты тоже. — Я стараюсь не таращить глаза, разглядывая кольца на ее пальцах, браслеты, ожерелье, серьги и телефон «Верту», лежащий рядом на скатерти.
Я настолько очарован ею, что мы успеваем начать вторую бутылку шампанского до того, как нам приносят закуски (она заказала устрицы и белугу). Мне даже приходится несколько раз напомнить себе, что я пришел не наслаждаться жизнью, а по делу.
Темы для разговора находятся сами. Сначала банальные — какое прекрасное место Лондон для любителей искусства. У нее чуть хрипловатый голос с центральноевропейским акцентом, который мне кажется очень милым. К тому же в ее глазах я постоянно читаю: «Возьми меня».
На столе появляется огромное блюдо с устрицами, и к тому моменту, как оно пустеет, заканчивается и вторая бутылка шампанского. Третья уже заказана. Мария смотрит на часы. Не знаю, из чего они сделаны, но их украшают бриллианты размером с мелкую гальку.
Внезапно я замечаю то, чего не увидел сразу. То, как она покручивает пальцами самое дорогое из всех украшений — кольцо с камнями по всему кругу, возможно подаренное в честь помолвки. Поворот, поворот, еще поворот.
Меня это гипнотизирует.
Никогда в жизни я не видел таких крупных бриллиантов.
Постепенно разговор становится все откровеннее, и она рассказывает о своем подонке муже. Она продолжает время от времени поглядывать на часы, и я нервно спрашиваю, не наскучил ли ей. Она извиняется и объясняет, что в три часа прибудет водитель, чтобы забрать ее, — ей предстоит произнести речь в отеле «Савой» на собрании благотворительного комитета «Женщины против бедности», председателем которого она является.
