- Какой вы мужчина, представляю себе, - яростно шептала Лариса. - Как я начинаю завидовать своей сестре...
Она встала, схватила его обеими руками за шею и притянула его губы к своим.
- Какой мужчина, - повторила она. - Ну почему у меня никогда не было такого мужчины? Вы сильный, мужественный, просто седой красавец... Как вы мне нравитесь, если бы вы знали...
- Да что вы? - как-то слабо попытался оторвать ее руки от своей шеи Алексей. Но Лариса проявила такую физическую силу, какой он от нее никак не ожидал. Их губы уже слились в долгом поцелуе. Что ему было делать? Толкать, что ли?
- В час добрый, - послышался сзади тихий голос Инны. - В час вам добрый...
- Он... - быстро отскочила Лариса. - Понимаешь, мы курили, а он...
- Мерзавец! - крикнула Инна и бросилась в прихожую одеваться. - Ты просто подонок!
Алексей попытался прийти в себя, встряхнул своей седой головой.
- Инночка, да погоди же ты, - пробормотал он, с ненавистью глядя на Ларису. - Я же не хотел сюда идти, я предупреждал тебя... Ты же сама... А тут... творится черт знает что...
Тут он увидел в дверях и Аллу, с презрением глядящую на него.
- Инночка, не принимай все так близко к сердцу, сестричка, - ворковала Лариса. Все получилось именно так, как она задумала. Получился праздник, ох, получился... Нет, не так уж скучно жить на белом свете...
- Да будь ты проклята, потаскуха! - крикнула Инна, надевая дубленку. А ты... Ты... Забудь про меня навсегда!
Тут она вспомнила про жизнь, зарождающуюся в ней, и слезы брызнули у нее из глаз. Алексей похолодел от щемящей, пронзительной жалости и нежности к ней. Но все же он был довольно пьян, и движения его были скованы. Пока он пытался втиснуться в куртку, Инна уже выскочила за дверь.
Когда он уже почти догнал ее на улице, как назло около нее остановился частник, и она впрыгнула в машину.
"Наверняка она поедет к себе на улицу Удальцова", - подумал он, встал у обочины и принялся голосовать. Но никто в столь поздний час не хотел сажать к себе в машину явно подвыпившего мужчину крепкого сложения. Так он простоял около сорока минут. Хмель из головы почти выветрился, на душе стало пусто и мерзко, он почувствовал себя беспомощным и одиноким. Тут судьба сжалилась над ним, и около него остановилась светлая "Газель".
- На улицу Удальцова, - попросил он. - Не обижу, не беспокойтесь.
Здоровенный водила в лисьей шапке и кожанке ничуть и не беспокоился. Обидеть его было проблематично. В машине Алексей, разморенный теплом, даже слегка задремал. Да так сладко, что ему приснился сон... Гарнизон, пыль, ишаки... И сынок Митенька, бегущий к нему в голубенькой кепочке. Но что он такое кричит, совсем другие слова. "Мерзавец! Подонок! Будь ты проклят! Забудь про меня навсегда!" Алексей вздрогнул, хотел было закурить, но вспомнил, что забыл свои сигареты там, на Ларисиной кухне.
- Закурить у вас не найдется? - спросил он у водителя.
- Не курю, и вам не советую, - весело ответил водитель. - Вредно для здоровья.
- Спасибо за совет. Вот здесь, около этого дома остановите.
Заплатил он за проезд от Чертанова до улицы Удальцова в тройном размере. Водила с деланым равнодушием принял вознаграждение, даже не поблагодарив.
Потом он долго звонил в дверь Инны.
- Что вам нужно? - Наконец дверь открылась, и перед ним выросла высокая фигура отца Инны в пижаме.
- Инна дома? - откашливаясь, спросил Алексей.
- А как же? Конечно, дома. И вам пора домой, Алексей Николаевич.
- Мне нужно поговорить с ней.
- Она не хочет говорить с вами. Она знала, что вы приедете. И специально предупредила, чтобы мы вас не пускали. Конечно, вы можете войти силой. Я с вами не справлюсь.
Он смотрел на Алексея с таким презрением, что тот не смог выдержать этого пристального ясного взгляда. И ответить ничего не смог, так уж отец был похож на Инну, вернее - она на него. Алексей повернулся и зашагал вниз по лестнице.
"Не судьба мне быть счастливым", - подумал он.
Глава 10
- Зима, крестьянин торжествует! - провозгласил Евгений Петрович Шервуд, с наслаждением потягиваясь. Он только что вышел в ослепительно красном пуховике на крыльцо своего особняка и вдыхал в себя морозный мартовский воздух. - А мы с тобой, Варенька, хоть далеко и не крестьяне, но тоже будем торжествовать, не так ли? - Он обнял за талию свою новую подружку, высокую, длинноногую Вареньку, накинувшую на почти голое тело песцовую шубку.
