- Он извинился, - шепнула мать, открывая сыну дверь. - Он горяч, но отходчив...
У Михаила отлегло от сердца. Вступать в конфликт с Эдиком уже было не нужно. И это мигом подняло ему настроение, упавшее из-за инцидента на дороге и отвратительной вмятины на левом крыле "девятки". Он так вдохновился, что стал для виду разыгрывать роль сурового материнского заступника. Нахмурил свои черные брови и сделал решительный шаг в комнату, постаравшись придать своему лицу максимально грозный вид.
За столом перед традиционной бутылкой коньяка сидел черноволосый Эдик в белой футболке. Своим черным, как смородинки, глазенкам он умудрился придать виноватый блеск.
- Что тут у вас происходит? - мрачно спросил Михаил.
- Да так... - развел волосатыми руками Эдик. - Понимаешь... Я был не прав... Я просто невыдержанный человек, неврастеник, Миш, - ослепительно улыбнулся он белыми зубами и тут же потупил глаза. - Я очень люблю твою мать, дорогую нашу Верочку... Мне с ней так хорошо. И ей тоже со мной хорошо... - Он томным взглядом одарил годящуюся ему в матери любовницу. Но мы оба очень нервные, вспыльчивые... Я сам не знаю, как все это могло получиться... Ну прости меня, Верочка, говорю в который раз, теперь при твоем родном сыне... Как я мог так поступить, до сих пор не пойму...
- Ладно, проехало, - махнула рукой мать, снисходительно улыбаясь. Выпьем мировую... Я на бюллетене, сынок, отдыхаем сегодня после стресса. Садись с нами.
- Вас не разберешь, - пробурчал Михаил, довольный тем, что не пришлось связываться со скользким как змея и вызывающим опасения Эдиком. Радость просто-таки распирала его впалую грудь. Михаил был довольно труслив от природы, дрался плохо и страсть как не любил никаких конфликтов... И больше всего на свете боялся попасть в такую ситуацию, что будет вынужден защищать близкого человека... И пока бог миловал, пронесло и на этот раз...
- Давай, Миш, садись, я налью тебе, - проворковал Эдик, и Михаил, продолжая мрачно глядеть на обоих, снизошел и сел.
Пьянка получилась грандиозная... Ехать на машине уже никуда было нельзя, и Михаил остался ночевать. Наутро они стали опохмеляться. Мать постоянно целовалась с Эдиком, ходила полуголая и вела себя крайне непристойно. Но Михаилу было просто противно, никакой обиды и ревности он не испытывал.
- Мой Эдичка такой хороший, - ворковала мать, сидя у любовника на коленях и пытаясь дотянуться губами до его могучей шеи. Эдик плотоядно улыбался, громко сопел и, не стесняясь Михаила, откровенно лапал ее.
Михаил оставил машину около материного дома, взял такси и поехал на свою квартиру отсыпаться. А на следующее утро вернулся за машиной и сразу же отправился в Теплый Стан в офис малого предприятия "Гермес".
Офисом оказалась обычная трехкомнатная квартира на улице академика Варги. "Малое предприятие "Гермес", - прочитал он вывеску на двери...
Михаил нажал кнопку звонка.
Открыла миловидная девушка в коротком платье. Это, очевидно, и была Алла.
- Вы к кому? - спросила она, приветливо глядя на Михаила, высокого, стройного, в желтой обливной дубленке и с непокрытой головой, крутящего на указательном пальце ключи от машины.
- Я Михаил Лычкин... По поводу работы... Я звонил... позавчера... Меня просили приехать... А я, понимаете, как назло, заболел. Простудился... Вы, я так понимаю, Алла? Мне вообще-то нужен Кондратьев Алексей Николаевич...
- Алексей Николаевич скоро будет. Пройдите сюда, пожалуйста.
Михаил прошел в хорошо отремонтированную и обставленную офисной мебелью большую комнату. Сел на кожаный диван. Девушка села за письменный стол и стала печатать что-то на электрической машинке. Михаил заложил ногу за ногу, расстегнул дубленку и искоса поглядывал на симпатичную молодую девушку... Та порой тоже отрывалась от машинки и бросала мимолетный взгляд на него. Так прошло примерно минут пятнадцать.
- Как дела, Аллочка? - раздался из передней густой бас. - Кто звонил?
- Звонил Олег Ильич из Харбина, Алексей Николаевич. Сказал, что договорился о новых поставках. Он перезвонит вам. Потом звонили из налоговой инспекции, из Пенсионного фонда. Звонили Левенберг и Юшин, оба сказали, что все продукты распроданы. Просят еще товар.
