Она стала целовать мои пальцы. Я отдернул руку.
– Значит, ты серьезно.
Теперь настала ее очередь удивляться:
– Ну конечно! Я переезжаю в Лондон. Через два месяца.
Я смотрел на свои кроссовки, на Сену.
– Я от тебя без ума, – продолжала она, – и ты это прекрасно знаешь. Однако еще немного, и наши отношения могли бы разрушить твою жизнь.
Это говорит дама двадцати девяти лет мне, тридцатичетырехлетнему. Она даже не подозревала о том, как изменила мою жизнь. В собственном доме я был вынужден спать в гостевой спальне, потому что эта женщина наполняла меня такой энергией, таким желанием каждый день и каждый час проводить, слившись с ней в экстазе, что для семьи я превратился в зомби. Целые дни просто выпадали из моей памяти. Я забывал, о чем говорил с дочкой по дороге в сад, я под дулом пистолета не смог бы вспомнить, в какой одежде была моя жена на прошлой неделе – да что там, накануне! Я пил больше обычного, ел меньше обычного, и никогда, ни в одном кошмаре мне не могло присниться, что между нами внезапно все закончится.
Вот, в сущности, и все. С того дня до ее отъезда в Лондон мы виделись четыре раза, и никакого секса не было. Она благополучно и без всяких угрызений совести крутила роман с женатым мужчиной, но стоило самой засобираться замуж, как откуда ни возьмись появилось такое благочестие!.. Она заявила мне, что наигралась в адюльтер и теперь намерена стать верной и преданной женой – с такой подачей, будто шла в поход за Святым Граалем. А потом она меня покинула. Оставила метаться между тоской по ней и ненавистью, оставила с наказом не пытаться ее вернуть, но при этом смиренно попросила разрешения мне писать. Оставила меня на милость матери моего ребенка, требующей, чтобы я прервал отношения, вымораживающие меня изнутри. И тот факт, что конец отношениям положил не я, что это был не мой выбор, делал задачу возвращения к прежней жизни еще сложнее.
Я стряхивал со свитера россыпь крошек от круассана, когда к газетному киоску на видавшем виды скутере подъехал человек в лиловых берцах и ярко-желтом шлеме.
– Ричард! – радостно завопил он, поднимая забрало. – Я тебя издалека узнал!
Ну да, не успел я подумать, что мой боевой дух упал до самого дна, как снизу постучали. Я вытер масляные пальцы о джинсы и протянул ему руку.
– Привет, Патрик. Как жизнь?
– Прекрасно, прекрасно! У меня новая студия в Берси, вот как раз туда еду. Встал на красный, смотрю, ты или не ты! Сто лет тебя не видел!
– Ну да, сто лет, – выдавил я, пожимая плечами. – Сам знаешь, ребенок…
– Да? Здорово! У меня вот тоже. – Он снял шлем. – Слушай, как я рад! Все думал, что же тебя нигде не видно… Наверное, путешествовал много?
– Да нет, не особо. А ты? – Я знал, что любой его ответ вызовет у меня неприязнь. – Я думал, что ты вернулся в Данию.
– Я уезжал на год, но ты же понимаешь, стоит пожить немного в Штатах, и все прочее начинает казаться болотом. Я, кстати, только что из Техаса. Выставлялся в Марфе. Жену с ребенком тоже возил. О, вот! – Он полез в задний карман. – Я же как раз из типографии еду… – Патрик сунул мне рекламный проспект и подождал, пока я его изучу. – В общем, у меня будет мероприятие в Доме-музее Бурделя. Не поверишь, перфоманс…
– Да что ты! – воскликнул я, чувствуя, как внутри все сжимается.
– Ага, довольно такой, ну… – Он поерзал на скутере. – Ты читал «Вопросительное настроение» Пэджетта Пауэлла? В общем, это книга, состоящая из вопросов. Целый роман из вопросов, один за другим. Ну вот, например… «Следует ли подрезать листву дерева? Приятно ли вам вспоминать, как в детстве вы собирали бутылки из-под колы ради денег?»
– Ты что, всю книгу наизусть выучил?
– Нет! – Патрик усмехнулся. – Так, пару вопросов здесь, пару там. В общем, мне устраивают недельный перфоманс в старой студии музея. Каждый день я буду сидеть там с книгой. Любой желающий может сесть со мной, и мы будем говорить о вопросах из этой книги, пока не доберемся до ее конца. Короче, приходи! Будет интересно!
– Ага. Постараюсь.
– Ну ладно, мне пора бежать, но я очень хочу как-нибудь встретиться, поболтать. Расскажешь, как у тебя жизнь!.. Слушай, а давай прямо с детьми, они поиграют вместе!
