— Вероятно.
Они снова замолчали.
Элис поправила рукой волосы.
— И вы часто сидите здесь по ночам?
— Это мое любимое время суток.
— Рассветы и закаты тоже прекрасны.
— В саванне так много разного, Элис, и все замечательно.
— Кажется, я начинаю понимать это.
— Чем дольше живешь среди дикой природы, тем острее чувствуешь ее. Саванна постоянно меняется. Познаешь ее различные настроения, разные сезоны. После этого невозможно представить себе другую жизнь.
— И для вас это так, Берт? — Элис захотелось побольше узнать об этом необыкновенном человеке.
— Да.
— А как вы попали в Грин Глейд? Или вы родились в этих краях?
— Я вырос в обычном среднеамериканском городке. Вас это удивляет? Школа, крикет, регби, множество друзей. Мой отец был учителем. Ему в голову не могло прийти, что сын не пойдет по его стопам, пока я не провел несколько месяцев с дядей в саванне. Он был смотрителем заповедника и как-то взял меня с собой: показал то, чего я никогда не видел, научил тому, чего я никогда не знал. Он рассказывал об охране окружающей среды и важности создания заповедников, где животные защищены от цивилизации и охотников. Чем больше я видел и узнавал, тем больше во мне крепло желание иметь собственный лагерь. Одно влечет за собой другое. Я хватался за любую возможность заработать на покупку земли.
— Вот так история. И вы никогда не жалели о своем выборе?
— Ни разу. Саванна входит в кровь.
Его слова, казалось, проникли в глубь ее души, охваченной эмоциями, которых она не понимала. Элис беспокойно шевельнулась на скамейке.
— Ну это мне не страшно, — тихо сказала она, — я недолго здесь пробуду.
— Вы можете задержаться. — В его голосе прозвучали странные ноты.
— Надеюсь, Саймон скоро поправится.
— А если нет?
Вопрос повис в ночной тишине.
— Тогда вам придется что-нибудь придумать. Меня в Лилонгве ждет работа, Берт.
— Какая?
— Я уже говорила вам, я секретарша, работаю в инженерной фирме.
— В самом деле?
Элис напряглась. Короткое время атмосфера между ними была прекрасной, но сейчас что-то изменилось. Опять в его голосе послышалась насмешка.
— Это очень хорошая работа. Я довольна своим боссом, сейчас я в отпуске и не собираюсь оставаться здесь навсегда.
— Навсегда? — пробормотал Берт.
— Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. — Голос был тверд, и радовало, что в темноте Берт не может разглядеть ее волнение.
— Что вы имеете в виду, Элис?
— Не думаю, что это нужно растолковывать. Моя жизнь проходит в месте, далеком от Грин Глейда.
— Жизнь с Клайдом… — Элис молчала. — Вы мне так и не сказали, — продолжил он. — Клайд ваш бой-френд или жених?
— Я думала, мы договорились, что вопросов о Клайде больше не будет.
— А мы ни о чем не договаривались.
— Я не хочу говорить о нем, — сказала она кратко.
— Почему? Он так много для вас значит?
— Вы вольны делать собственные выводы.
— Или потому, что он ничего не значит?
Берт смотрел на нее выжидающе.
— К черту вопросы!
— Мне интересно. — Тон его был загадочным.
— Не могу понять почему.
— Не можете, Элис?
— Нет.
— По одной причине, — сказал он мягко. — Вы очень красивая женщина. И неважно, что вы с кем-то помолвлены. Важно, будете ли вы ночью скучать по Клайду.
Элис несколько разморило от еды и красоты ночи, но его настойчивое желание продолжать неприятный разговор раздражало. Она резко поднялась. Берт снова взял ее руки.
— Сядьте, Элис.
— Нет.
Довольно насмешек! На этот раз она не будет слушать его. Девушка пыталась освободиться, но хватка была стальной. Сдерживая внезапные слезы, Элис в ярости бросила:
— Что вы ко мне пристаете, Берт!
— Я всего лишь попросил вас сесть.
— Разве вы не понимаете, что делаете все, чтобы получить отрицательный ответ.
— Сядьте, Элис.
— Мне кажется, у меня нет выбора, — сказала она горько и опустилась на скамью.
Крепкое пожатие ослабло.
— Теперь скажите, вы будете скучать по Клайду?
— Я не обязана с вами откровенничать.
— И все-таки?
Он взял ее руки в свои. Она была бессильна перед ним. Какая большая рука, подумала Элис, чувствуя дрожь во всем теле. Берт взял ее за подбородок, наклонился. Лицо его оказалось рядом, дыхание касалось губ, мягкие чувственные пальцы ласкали щеку. Элис была захвачена эмоциями, которых никогда раньше не испытывала, нервирующими, лишающими присутствия духа. Она прикрыла глаза, чтобы Берт не заметил ее возбуждения.
