В трамвае, сев на сиденье, он стал платком вытирать глаза, которые слизились.
— Да вы не трите их так, — командирским голосом сказала сидевшая рядом женщина.
Он, глянув на нее, улыбнулся.
— Ну-ка, повернитесь, откройте глаза пошире, — громкоголосо продолжала соседка.
— У меня до этого никогда не болели глаза. Л вот сегодня вдруг заболели, — негромким голосом произнес он.
Женщина, продолжая его рассматривать, заметно оживилась, завязался разговор… Он, смущаясь, отвечал на ее вопросы, затем, закрыв глаза, слегка раздраженно пробормотал:
— Вы уж извините меня, пожалуйста, но я думаю, что завтра к утру у меня это пройдет.
— Что вы, не стоит извиняться, — спокойно ответила женщина. — У вас отвратительно плохое положение, что просто беда. — И, открыв сумочку, подала ему визитку. — Если будет хуже, то сегодня можете приехать ко мне в больницу. Я заступаю сегодня в 20.00 на дежурство. — И, помолчав секунду, она добавила — Мне кажется, вы будете вынуждены уже сегодня обратиться ко мне в больницу.
На следующей остановке она, попрощавшись, вышла.
К вечеру ему стало хуже, и он перестал видеть совсем. Друзья из общежития, вызвав такси, привезли его поздно ночью в больницу. На следующий день ему сделали операцию обоих глаз. Через несколько дней, после того как сняли повязки, он сидел напротив нее. Негромкий диалог продолжался недолго. И уходя из кабинета, он подумал: неужели по его глазам она так легко определила, какими болезнями он страдал и страдает… И почему он сказал ей о том, что он художник и всю жизнь мечтает о мастерской?..
Через неделю, когда его готовили к выписке, ему передали конверт с письмом. Это было завещание. «Дом по ул. Безымянной, Т, с мастерской, со страховкой на вполне приличную сумму передается в наследство… художнику…»— с изумлением прочитал он свою фамилию.
— Что все это значит? — спросил он с волнением.
— Это завещание нашего главврача. Они с мужем, художником, вместе в один день ушли на фронт. Она вернулась и ждала его все эти годы. Так и не дождалась. И два дня тому назад она ушла из жизни, — глухо ответил врач, принёсший письмо. — Инфаркт…
— О каком наследстве может идти речь? Скажите, разве у нее нет родственников? И кто я ей? И потом… Нет, нет! Это полная чушь, — бормотал он. Доброе выражение на лице сменилось волнением и тревогой.
— Это последняя воля человека, которую вы не можете не исполнить, — сказал врач и вышел.
Выписавшись из больницы, через несколько дней он переехал на новое место жительства.
«Почему она, ни разу толком не поговорив со мной, поверила, что я художник? Почему эта незнакомая женщина, вернувшая мне зрение, посчитала меня ближе, чем своих родственников?» Он не раз потом спрашивал себя об этом и не находил ответа.
Первую картину, написанную в новой мастерской, он посвятил ей. И она потом выставлялась на многих выставках. Гонорары, которые он получал за картины, перечислял в городской детский дом, где провел свое детство. Через год в мастерской открылась бесплатная художественная школа для детей. Он продолжает очень много работать, словно боится не успеть выполнить все, что он должен сделать. Словно это было записано между строк в ее завещании.
Мне как-то пришлось присутствовать на его уроках. Я был счастлив, что мне удалось побывать в этом удивительном саду творчества и вдохновения.
