Мне доставшееся: Семейные хроники Надежды Лухмановой - страница 27

В развитие затронутых инициатив Н. Чукмалдиным совместно с К. Высоцким к январю 1869 года была составлена аналитическая «Записка»[115], обосновывающая преимущества южного варианта предполагаемой железной дороги (имелось в виду направление Казань — Сарапул — Екатеринбург — Тюмень — Томск) против северного пути (проект г-на Любимова) — Пермь-Кунгур-Екатеринбург-река Тобол, минуя Тюмень из-за мелководья Туры в летнее время.

В октябре 1878 года стальная магистраль придёт в Екатеринбург всё же из Перми, а ещё через 7 лет свяжет её и с Турой. Но, в конечном итоге, к 1913 году реализуется и вариант, когда-то так горячо отстаиваемый тюменскими мечтателями…

В 1871–72 годах на средства купца С. М. Трусова на окраине города (за Большой базарной площадью) в память о великом князе Владимире Александровиче будет построено[116] красивейшее здание сиропитательного заведения его имени, встречающее всех въезжающих в город со стороны Ялуторовска. Только за 25 лет своего существования в нём нашли приют 1328 воспитанников[117].

С 1870 года в России появились бессословные городские думы, но выборы в них оставались цензовыми (по размерам уплаты городских налогов). Избиратели при этом делились на три разряда.

От купечества (1-й разряд) Ф. С. Колмогоров избирался в гласные думы на 1873–81, 1885–92 годы и только по состоянию здоровья был вынужден отказаться от исполнения своих обязанностей в июне 1892 года. Таким образом, проблемам города он отдал более… 19 лет своей жизни.

В середине апреля 1870 года в С.-Петербург из Парижа возвратился А. Д. Лухманов. Своевременно извещённый братом о прелюбодеянии жены и появлении у неё незаконнорожденного сына, Афанасий Дмитриевич, тем не менее, не счёл возможным прервать своё европейское турне. Однако, по прошествии трёх лет бывший гусар вспомнил об оскорблённой дворянской чести сбежавшей с любовником супругой и проявил характер. Запоздалый иск об осквернении смертным грехом священных уз церковного брака и его расторжении был вчинён им духовной консистории. Себе в утешение состоявшийся рогоносец к концу года издал… книгу о цветах, скрыв в её названии свою аллегорическую грусть.

Громкий бракоразводный процесс, растянувшийся на 2 года, заставил Надежду Александровну испить всю чашу унижения. Её любовь попиралась во имя лицемерия и безнравственного сожития с постылым старым мужем. Такова была общественная мораль, питаемая религиозными догматами своего времени.

Вызовы на допросы из Москвы в столицу, показания свидетелей, предъявление семьёй Лухмановых письменных доказательств её грехопадения, собственные, но без раскаяния, признания в содеянном и сам приговор стали её Голгофой. На судебных разбирательствах она была вынуждена присутствовать, будучи беременной и вторым, и третьим ребёнком[118], на здоровье и дальнейшей судьбе которых не лучшим образом отразилось нервное состояние их матери. Решение епархиального управления, подписанное митрополитом Новгородским и С.-Петербургским и утверждённое Святейшим Синодом 26 мая 1872 года, было далёким от христианского милосердия: расторгнув брак по причине совершенно доказанной виновности ответчицы в нарушении супружеской верности и навсегда воспретить ей вступать в таковой; предать ответчицу 7-летней церковной епитимьи под надзором духовного отца; дозволить истцу вступить в новый брак; объявить определение консистории бывшим супругам с подпиской[119].

Позор духовного наказания, напрочь исключающий для Надежды Александровны и Виктора Михайловича возможность создания семьи и превращающий их любовь и совместную жизнь в греховную связь перед Богом и людьми, как-то охладил их души, заронив семена раскаяния в совершённом. Даже дети служили им немым укором, записанные в метрических книгах незаконнорожденными. Приписанные в 1876 году в московское мещанское общество, они навсегда потеряли права на дворянство отца, передавшего им лишь имя и фамилию.

Как точно выразила подобное состояние души другая несчастная женщина: «…Если бы знали все Анны Каренины, что их ожидает, как бы они бежали от минутных наслаждений, которые никогда не бывают наслаждениями, потому что