– А какие именно лекарства она принимает?
– Ей выписали сильные антибиотики. Как я уже сказала, у этого лекарства ужасные побочные эффекты, так что, когда у Элин после родов обнаружили почечную инфекцию, она лишилась возможности кормить грудью.
– Знаете, Барбара, в газетах писали, что Элин балуется наркотиками.
– Боже правый, – изумленно уставилась на него няня. – Не стоит верить всем этим сплетням. Не зря эту прессу называют желтой. Например, в прошлом году они писали, что у Элин была интрижка с женатым актером. И все только потому, что их сфотографировали, как они выходили из клуба в одно и то же время. Но она даже незнакома с этим человеком. А что до наркотиков, я никогда не замечала за ней ничего такого и никогда бы не поверила, что она принимает их. И я никогда не встречала более заботливой матери, чем Элин. Она всегда руководствуется благополучием сына и никогда бы не причинила ему вреда.
– Понятно, – медленно протянул Кортес. Ему стало ужасно неловко из-за того, что он так сильно заблуждался насчет Элин. Его совесть напомнила, что такое случалось не в первый раз. Элин ведь говорила ему, что он отец Гарри, но он отказывался верить ей, пока не получил результаты теста на отцовство.
Но если она была не наркоманкой, а хорошей матерью, как сказала Барбара, тогда он не сможет отобрать у нее сына через суд. К тому же Элин отказалась от Какмир-Холла, а Кортес прекрасно знал, как сильно она была привязана к этому поместью. Она послала его ко всем чертям с его многомиллионным предложением и язвительно заметила, что он не сможет купить своего сына.
Только Кортес все равно сомневался, что ее забота о Гарри была настоящей, ведь после предательства Аландры он поклялся не доверять женщинам.
Но Элин была матерью его ребенка, и им придется как-то договариваться, как общими усилиями растить их сына.
Элин покинула зловещую атмосферу кабинета Кортеса и нашла убежище в саду. Но когда Гарри начал капризничать, требуя, чтобы его покормили, ей пришлось вернуться в дом. У нее ушло сердце в пятки, когда в холле она столкнулась с Кортесом и в ужасе отпрянула.
– Боже правый, не надо так пугаться, – резко бросил он. – Я тебя не трону.
– Неужели? – нервно спросила Элин. – Тебе не кажется, что ты уже тронул меня своим омерзительным предложением дать мне денег, чтобы я отказалась от своего ребенка?
В его глазах мелькнуло что-то похожее на сожаление, но Элин слишком хорошо знала Кортеса Рамоса, чтобы не сомневаться, что у этого человека вместо сердца гранитная глыба.
– Мне нужно съездить по делам в Мадрид, вернусь завтра или самое позднее послезавтра, – неожиданно заявил он. – Я планировал эту поездку задолго до того, как узнал о Гарри, но, когда я вернусь, мы обсудим вопросы, касающиеся нашего сына.
Ее сердце сжалось, когда Кортес сказал «нашего», потому что его слова создавали иллюзию единения, которого раньше не существовало.
– А мне что делать? У тебя есть возможность продолжать жить своей жизнью, а я сижу тут как в тюрьме. Я требую, чтобы ты вернул наши с Гарри паспорта.
– Если я верну их, обещай, что никуда не уедешь. – Элин промолчала в ответ, и Кортес одарил ее ироничной улыбкой. – Если ты увезешь Гарри, я не успокоюсь, пока не найду тебя. Но чтобы избавить нас всех от ненужных волнений, я оставлю ваши паспорта у себя.
– Ты не имеешь права… – Элин запнулась, когда поняла, что Кортес не обращает на нее никакого внимания и жадно смотрит на сына. Гарри улыбался ему своей беззубой улыбкой, способной растопить самое каменное сердце. Элин потрясенно наблюдала, как смягчились жесткие черты лица Кортеса, который что-то прошептал на испанском и, наклонившись, поцеловал Гарри в макушку.
У Элин закружилась голова, когда она вдохнула мускусный аромат тела Кортеса. В какой-то момент она позволила себе представить, что они были счастливой семьей. В мечтах Элин Кортес сначала целовал их маленького сына, а потом касался ее губ с небывалой нежностью и намеком на страсть, которую они разделят, когда останутся наедине.
Но в реальности все складывалось совсем иначе. Элин вспомнила, как Кортес грозил ей судом, и невольно отпрянула от него.
