– Слушаю, – все еще не желая расставаться с мечтой, ответил Россошанский.
– Тебе удобно? – спокойно спросила она и, увидев, как Эдуард осторожно кивнул, продолжила: – Ну, а теперь расскажи мне, каким образом ты это осуществил.
– Ты о чем? – удивленно поднял на нее глаза Эдуард.
– Не притворяйся. – Вероника приподняла руки. – Я все знаю. И пусть у меня нет доказательств, но я уверена – они появятся.
– Доказательств чего? – осведомился Россошанский.
– Твоей причастности к гибели Вячеслава, – четко проговорила Вероника, и только при слове «гибели» ее голос чуть дрогнул. – Собственно, это изначально было ясно, просто я, всегда считавшая тебя другом, и на миг не могла подумать, что ты и впрямь решишься на такое.
– На что решишься? Ты о чем? – прямо спросил Россошанский, хотя на душе у него начали скрести кошки. Он беспокойно заерзал в кресле и нахмурился. Он знал, в чем его вина и что ему может грозить. Черт возьми, но откуда об этом известно Веронике?! Он неожиданно вспомнил о малознакомой женщине-детективе, с которой виделся лишь однажды. Неужели Вероника заплатила ей, и та все раскопала? Но тогда она должна была раскопать и то, что… Ах, черт, как все глупо!
– Я требую, чтобы ты сам все рассказал! – Четкий, холодный голос Вероники отвлек его от неприятных мыслей, но от этого голоса легче не стало. – Иначе… – тон ее понизился, но не стал менее твердым. – Иначе это сделаю я. Я тебе обещаю. Бывшие дружеские отношения в этом случае уже теряют всякое значение.
– Вероника… – Россошанский находился в замешательстве. Он не знал, о чем известно Веронике, а о чем нет, и в чем конкретно она его обвиняет сейчас. – Ты объясни, в чем я провинился? Я, признаться, не понимаю…
– Все ты понимаешь! – резко оборвала его Вероника, и в ее глазах Россошанский заметил нечто новое.
Глаза девушки потемнели, они были холодными, далекими, чужими… В них сквозило только одно чувство – ненависть.
– Ты убил Вячеслава, – глухо продолжала она. – Точнее, приказал кому-то убить, чтобы обеспечить себе алиби. Разумеется, в тот момент, когда он вез эти проклятые деньги, ты был на работе! Ты все замечательно продумал, но имей в виду – я заставлю тебя сказать правду!
Эдуард холодел от ее слов. Особенно его поражал ее упорный, полный уверенности и решимости взгляд. Так она еще никогда ни на кого не смотрела. И он не знал, как на это реагировать.
– Вероника… – начал было он, но девушка снова прервала его.
– Сейчас мы вместе едем в милицию, – сказала она. – И ты там все рассказываешь. Я не знаю деталей, но одно мне ясно – ты спланировал гибель Вячеслава. Ты не мог ему простить меня.
Россошанский наконец понял, что Вероника всерьез обвиняет его в гибели приятеля. Но он сам считал по-другому, он не был виноват! И протест его выплеснулся наружу. Россошанский наконец бурно заговорил:
– Вероника, я советую тебе успокоиться. То, что ты сейчас говоришь, – это обида, злость, нежелание мириться с действительностью. И ты просто нашла подходящую кандидатуру, чтобы на нее свалить вину за свою боль. Но поверь мне, я здесь ни при чем! Если даже Вячеслава убили, то это не моя вина! Я… Я действительно просто послал его вернуть деньги! Я не знал, чем это закончится! Господи, его могли убить в любом другом месте!
– А почему ты с такой уверенностью повторяешь, что его убили? – криво усмехнулась Вероника. – Потому что ты знаешь это достоверно!
Она потянулась к стоявшей на журнальном столике бутылке коньяка и плеснула себе в уже использованную сегодня рюмку.
– Знаешь, – сделав несколько глотков, повторила она, – это ты его убил. А я… Я такая дура! Как же я не подумала на тебя сразу? Почему я не сказала об этом Родиону и той женщине? Сейчас бы ты уже сидел за решеткой!
– Да что за бред ты несешь! – не выдержав, возмутился Россошанский. – Какая решетка?! Я никого не убивал! А Вячеслав… Да мы с ним знакомы больше, чем с тобой! Гораздо больше! И ни один из нас не пожертвовал бы этой дружбой!
– Хватит врать и притворяться! – жестко оборвала его Вересаева. – Мне жаль, что я не сообразила этого раньше! Мне жаль, что я не смогла этого предотвратить! Мне жаль, что я вообще когда-то была с тобой! Доверяла тебе, всем делилась, а ты… Да ты просто скользкая сволочь!
