– Вероника лежала на спине? – спросила я.
– Да, на спине, – подтвердил Арсентьев. – А рана на затылке. Думаю, что она ударилась головой не то о косяк, не то о стол. Словом, не исключена и такая вещь, как несчастный случай.
– А ссадины на запястьях откуда?
Арсентьев помолчал, посопел, потом произнес:
– Врачи сказали, что в крови у нее обнаружена приличная доза алкоголя. Так что могла и покорябаться. Может, пыталась ухватиться за что-то, когда падала. Попутно оцарапалась.
– Обоими запястьями? До синяков? – недоверчиво покосилась я на Арсентьева.
– Ну, не знаю. Но могла и сама упасть! – упрямо повторил он.
– Странно, что на спину, – задумчиво проговорила я. – Ну что ж… Картина хоть как-то прояснилась. По крайней мере, понятно, что она не собиралась покончить с собой.
– Нет, – покачал головой Арсентьев. – Ну, или только это новый случай в практике суицида…
– Рада, что вы сохраняете чувство юмора в таких сложных обстоятельствах, – похвалила я капитана, который обычно не был склонен шутить, а тем более удачно. – Спасибо за сотрудничество. И еще: держите меня в курсе, пожалуйста. Относительно состояния Вероники Вересаевой. Ну, и если вдруг что-то выяснится новое.
– Обязательно, – серьезно ответил Арсентьев. – До свидания.
* * *
Итак, либо попытка убийства, либо несчастный случай. И еще: Вероника выпила спиртное, причем много. И днем… Когда я с ней разговаривала утром, она была совершенно трезвой. Да и вообще не произвела впечатления любительницы алкоголя. Что же, она напилась в одиночку? А потом растянулась на полу, ударившись головой? Или все же с ней кто-то был? Я склонялась ко второму варианту. Значит, после разговора со мной у Вероники произошла встреча с кем-то. Этот кто-то приехал к ней домой. Случайно? Или запланированно? Мне не показалось, что Вероника кого-то ждет. А может быть, идея о встрече появилась у нее как раз после общения со мной? Она явно нервничала и даже испугалась, когда я заговорила о деньгах, которые повез кредиторам ее жених. Но не Вячеслав же к ней явился, в самом деле! Зачем ему так светиться среди бела дня, если он скрывается? Но скрывается ли? Опять двадцать пять! Все-таки в курсе Вероника насчет судьбы своего жениха или искренне тревожится о его исчезновении? И что за конфликт был у них? О нем упоминала Ксения, но подробности ей неизвестны. А ведь это была не просто ссора, Вячеслав и Вероника не общались довольно долгое время…
Ничего я не знала! Не выстраивалась версия, и все тут! Потянувшись к сумочке, я высыпала прямо на колени свои гадальные косточки.
3+20+27 – Звезды предупреждают об опасности потерять тех, кто действительно предан вам.
Господи, только этого мне не хватало! Я уже практически потеряла Веронику, хотя далеко не уверена, что она была предана мне. Может быть, даже наоборот. А предан в этом деле мне, по-моему, один Перетурин. Что, неужели и ему угрожает опасность??? Или речь вообще не обо мне? О ком я думала перед тем как бросить кости? О Веронике и ее отношениях с Вячеславом. Об их конфликте… Ну и что? Кто-то потерял Веронику? Кто-то, кто был ей предан? Пока я не могла сделать однозначного вывода из подсказки костей. Но не сомневалась, что обязательно его сделаю: я всегда понимала своих помощников. Пусть не сразу, а по прошествии времени, когда вскроются еще какие-то факты и ситуация станет более понятной. Но на всякий случай решила все-таки позвонить Перетурину, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
И вообще, пора было позвонить в «ДЕНТУ», узнать, дошла ли туда весть о Веронике. А заодно выяснить у Людмилы – она представлялась мне наиболее удаленным от событий, связанных с Вячеславом, человеком, а следовательно, и самым объективным – как ведут себя Россошанский и Лукашенок-старший. И еще – чем же все-таки закончилась история с похищенным медальоном. Хотя это меня интересовало в последнюю очередь. Я была уверена, что Павел Лукашенок легко сможет уговорить Людмилу спустить дело на тормозах и откупиться, попутно выдав хорошую порцию подзатыльников младшему брату-разгильдяю. Людмила, кстати, очень даже это поймет – у самой братец, кажется, не подарок.
