— Так ты говоришь, за десять центов в любой лавчонке, да? Так вот, я возил это колечко одному ювелиру, и тот предложил мне за него двести баксов.
— Тогда надо продать, — говорю. — А то еще, глядишь, несчастье принесет.
Едва Луру выписали из больницы, Дьюк снова свалил неведомо куда, и какое-то время все у нас шло нормально. Она просто души не чаяла в малыше, да и я находил это создание довольно забавным и симпатичным. Но потом Дьюк вернулся и как-то за обедом вдруг завел речь о кольце. Лура не вымолвила ни слова, а он все вякал и доставал ее. Наконец она не выдержала.
— Ладно, — сказала она. — Да, был тут один человек, и я его полюбила. Он подарил мне это кольцо в знак того, что мы принадлежим друг другу. И я хотела уехать с ним, но не сделала этого, и ты прекрасно знаешь почему, Дьюк. Из-за Рона. Я старалась полюбить тебя снова, может, еще полюблю, как знать. Женщина вообще на многое способна, стоит ей постараться как следует. Вот как обстоят дела, таким вот образом. И если тебя это не устраивает, лучше сразу скажи.
— Когда это было? — спрашивает Дьюк.
— Уже довольно давно. Я же говорю: мы с ним расстались. Я бросила его, чтоб сохранить семью.
— Так это было до того, как ты узнала, что беременна? Да или нет? спрашивает он.
Тут уже вмешался я.
— Эй, — говорю, — а вот это уже лишнее.
— Да нет, это я так, просто рассуждаю вслух, — не обратив на мои слова внимания, продолжает он. — Рон… Странное имя для младенца. Вообще-то вначале оно мне даже нравилось. Рон, Рон… Смешно, верно?
— Прекрати! — крикнула Лура. — Ничего между нами не было, ясно? Нечего врать! Совсем уже заврался. Думаешь, я такая дура? Думаешь, не знаю, куда ты ездишь? На охоту в горы, как же! И кого, интересно, ты надыбал на этой самой охоте, а?
Тут она покосилась на меня и смолкла. Но я уже понял: кошки — это далеко не единственное, что интересует Дьюка в жизни.
— Ладно, — говорит она. — Что будем делать дальше? Давай выкладывай!
Но он не сказал.
— Ро-он!.. — снова протянул он. — Это надо же! Круто! — И с этими словами вышел.
То было в пятницу, а на следующий день, в субботу, вел он себя очень странно. Ни со мной, ни с Лурой не разговаривал, но я слышал, как он что-то бормочет себе под нос. А потом, сразу после ужина, вдруг спрашивает:
— Как там у нас с бензином?
— Нормально, — отвечаю я. — Цистерна приезжала вчера.
— Нет, ты лучше съезди и подкупи еще, — говорит он. — Мне кажется, у нас его маловато.
— Маловато? — удивился я. — Да недели на две хватит, если не больше.
— Завтра воскресенье, — говорит он. — И народу тут будет полно. Так что закупи галлонов сто и скажи, чтоб записали на мой счет.
Спорить с ним было неохота, к тому же я решил, Дьюка в очередной раз, что называется, занесло. Мне и в голову не приходило, что он что-то задумал. А потому я поехал за бензином и не видел всего случившегося здесь в воскресенье. Только потом узнал, когда Лура мне рассказала. А было вот что.
На спор по поводу бензина она особого внимания не обратила, помыла после ужина посуду и заглянула в спальню, проверить, как там малыш. А когда вышла из спальни, оставила дверь в нее открытой — чтоб слышать, если он вдруг заплачет. Надо отметить, в этих калифорнийских коттеджах всего один этаж и все комнаты сообщаются. Потом она развела огонь в камине — вечер выдался довольно прохладный, — сидела и смотрела на него. Вошел Дьюк. Побродил по дому, потом снова вышел.
— Дверь затвори, — сказала она ему вдогонку.
— Я сейчас вернусь, — ответил он.
И вот она сидела и смотрела на огонь. Как долго — не помнит. То ли пять минут, то ли десять. А потом вдруг чувствует: весь дом содрогнулся. Она подумала, может, землетрясение? И взглянула на картины, но все они висели ровно. А потом дом опять затрясся. Она прислушалась, но так и не могла понять, чем это вызвано, — взрывных работ в окрестностях вроде бы не производилось, да и грузовика, проехавшего мимо, она не заметила. Потом дом опять задрожал. И тут наконец до нее дошло. Она поняла, почему Дьюк вел себя весь день так странно, почему послал меня за бензином, почему оставил входную дверь незапертой и все такое прочее. Вокруг дома бродила кошка весом в добрые пятьсот фунтов. Это Дьюк выпустил тигра на волю, чтоб он убил ее.
