— Ну и?
— Ты занимаешься будущим. Помоги моему мальчику выбрать правильный путь.
— Вряд ли я смогу тебе помочь. Думаю, что какого-то одного «правильного» пути вообще не существует. Сейчас с образованием не просто. Ты говоришь о поступлении в университет. Но кто знает, чем захочет заниматься твой сын, когда вырастет?
— Ты говоришь о работе?
— Да.
— Нет, нам это не подходит. Мой мальчик не должен работать, на него должны вкалывать другие, неудачники. Уже сейчас трудятся только дураки и лохи, люди второго сорта. Через десять лет общество окончательно разделится на элиту и прочих. Хотелось бы позаботиться, чтобы мой сын оказался среди избранных людей.
— Дело в том, что смысл образования меняется. Совсем скоро университетский диплом окончательно потеряет вес. О человеке будут судить по той информации, которая копится в его личном деле. Компьютер запомнит все. Репутацию, список проектов, с кем персонально работал, у кого учился, подробные отзывы? — ?все это сформирует уникальный рейтинг, некий аналог диплома.
— Значит, учиться ему все-таки придется?
— Да. Есть ряд известных учебных учреждений для избранных. Но думаю, что про настоящие продвинутые элитные заведения мы, непосвященные люди, никогда не слышали. Знаю только, что у каждого ученика там личный наставник и обучают их по персональному плану.
— Как туда попасть?
— Твой муж состоятельный человек?
— Да. Я говорила.
— Если он достаточно известен в узких кругах, к вам придут и пригласят. Если нет — придется тебе побегать. Готовь большие деньги. Если повезет, у тебя их возьмут.
— И сколько мне ждать?
— Некоторые ждут всю жизнь, — неудачно пошутил я.
— Ладно, пойду собирать деньги, — сказала Ольга.
— Я не очень хорошо разбираюсь в психологии элиты.
— Это я поняла. Но все равно спасибо.
— Если бы я действительно умел точно предсказывать будущее, меня бы давно убили.
— Береги себя.
— Все будет хорошо. Будущее предсказать нельзя, так что опасность явно преувеличена.
Я старался быть серьезным, но мне опять не поверили.
Прошло еще несколько дней. Обычно этого достаточно, чтобы забыть о надоедливых пустяках, но я вновь и вновь мысленно возвращался к встрече с одноклассниками. Кто объяснит, зачем я туда потащился? Неужели хотел узнать, чем сейчас занимается Прохор? Нет, конечно. Абсурд!
Каждый день Интернет поставляет массу информации о том, как в нашу жизнь проникает будущее и пускает там свои корни. Память о пустой трате времени обязана была рассеяться, затеряться в веренице важных переживаний, вызванных повседневной работой. Но в моем случае, это почему-то так и не произошло. Воспоминания оказались слишком эмоциональными. Да, в последнее время я редко общаюсь с людьми, поэтому любой, даже случайный, контакт становится для меня ярким событием. Но встреча с одноклассниками явно не то мероприятие, на которое я бы хотел попасть еще раз.
А это значит, что взволновало меня что-то другое, явно связанное с работой, с будущим. Я не сомневался в этом, потому что привык доверять своему чутью. Но вот что конкретно меня бесит, сообразить не сумел. Наверное, я думал чересчур сосредоточенно, скорчив рожу как-то по-особенному, потому что Лида не выдержала и спросила:
— У тебя что-то случилось?
— Нет, все в порядке.
— Считаешь, что я недостаточно умна, чтобы отличить нормального мужа от печального инвалида умственного труда?
— Что ты пристала?
— Не надо хамить, Уилов. Мне работать надо, глава не получается, а я должна у тебя выяснять, как у маленького ребенка, почему у дитяти пальчик болит? Прищемил или занозу посадил?
Пришлось рассказать про странное чувство, оставшееся после неудачного выхода в люди. Почему неудачного? Да потому что возникло внутри некое невнятное опасение. Страх перед неведомой опасностью. И надо было что-то предпринимать, избавляться как можно скорее от этого навязчивого предчувствия беды, пока, как точно заметила Лида, это всего лишь маленькая заноза в сознании. Но успокоиться не получалось. Было ясно, что как только я узнаю, почему меня так проняло, самый ужас и начнется. Проще всего было сказать самому себе: «Не забивай голову ерундой. Встретились ребята после долгой разлуки, выпили водки, потрендели. Что может быть страшного в пьяной болтовне?» Разум подсказывал, что именно так и следует поступить. Но как быть с моим любопытством? Обычно здравый смысл, выделенный мне природой в явно недостаточном количестве, не способен сопротивляться острому желанию разгадать очередную загадку, которую мне подбрасывает будущее. Почему я решил, что наша пьянка как-то связана с будущим, не знаю. Могу лишь предполагать. Во-первых, любые события, происходящие в мире, связаны с ним. Во-вторых, почему бы иначе я так возбудился? Когда речь заходит о будущем, предчувствия часто важнее логики.
