Первым делом по возвращении домой Мура Митюкова собрала дамское заседание. На нем присутствовали
(1) Миколакис, которая была гречанкой лишь по фамилии, а на самом деле — сиамкой с раскосыми голубыми глазами,
(2) Марфа Пяткина
и (3) Лиза Олешко, еще одна приглашенная на день рождения Муры.
Мура уже намекала знакомым дамам про свое приключение, но очень туманно, чрезвычайно расплывчато и крайне неопределенно. Место, время и возможные участники приключения были гадательны — несомненен был единственно, как говорил Сидоров, сам факт — и, разумеется, главная роль Муры в приключившемся факте.
— Настоящая кошка, — заявила Митюкова собравшимся, — всегда сумеет установить брачные отношения независимо от комплекции, возраста, внешности и рода занятий.
— А также независимо от пола и группы инвалидности, — передразнила Лиза Олешко, а она во всем и всегда оппонировала, то есть возражала Муре.
— Хотя, конечно, писательницам это делать легче — ведь у них масса почитателей, — продолжала Митюкова, пропуская шпильку Лизы Олешко мимо ушей.
— Некоторые потом по телефону долго звонят, — дополнила Пяткина, которая была в курсе насчет заморских дел Митюковой.
Подобными колкостями Муру было не сбить — она четко осознавала важность возложенной на нее миссии. А миссия эта состояла в том, чтобы наставлять не только котов, но и кошек, и вернуть их на путь, предначертанный для них самой природой. Дам меж тем интересовал не предначертанный путь, а живописные подробности, и они всячески старались их выведать.
— Ах, Мура, — томно вздохнула Миколакис, — тебе легко говорить — ты такая талантливая и красивая! А что делать нам, обычным одиноким кошкам…
— Ну, — сказала Мура, — это такие пустяки… Кошка попросту должна следовать своей природе. Ее притягательность проявляется сама собой, настоящая кошка даже не задумывается об этом. Котов к ней просто тянет, вот и все. Если, конечно, это настоящие коты, — добавила Мура, вспомнив кое-кого.
— Да где ты у нас видишь настоящих котов? — фыркнула Марфа Пяткина. — Кто тут коты? Нечитайлов, что ли? Или, — Пяткина скорчила пренебрежительную гримаску, — может, Васька Сидоров? Нету котов-то!
Понимать это надо было так, что если приключение Митюковой имело место с Василием Сидоровым, то оно не считается, потому что… ну, Сидоров не в счет, и все тут. Чего его считать. Дворовый кот. Дворницкий. Вот был бы этот… ну… хотя бы тот, заграничный — другое дело. А говорила это Марфа Пяткина потому, что пару раз замечала, как Сидоров выходит из Муриного подъезда, и прониклась весомым подозрением — подозрением о причинах интереса именно к этому данному подъезду. Теперь она хотела свое предположение проверить.
Но Мура не позволила перечеркнуть свое достижение и уклонилась от бесплодной дискуссии насчет Сидорова.
— При чем тут ваш Сидоров? Я говорю о том, как важно, чтобы общение кота и кошки происходило… м-р… так… м-р… чтобы кошка могла раскрыть свою индивидуальность… неповторимость…
— А как этого добивается настоящая кошка? — спросила Миколакис, и все дамы затаили дыхание, потому что в переводе с дамского языка это означало: "Ну, не томи ты, расскажи, как оно прошло!"
— Ну, — отвечала Митюкова, — кошка может, например, подольше продержать кота на дереве. Сидеть на дереве — это чрезвычайно важная фаза общения. Я в этом убеждена. По собственному… м-р… опыту. Элементарно чуткому коту это дает возможность настроиться на неповторимый душевный мир своей дамы.
— Да, да! — поддержал хор жадно внимающих кошек.
— Потом… — с наслаждением продолжала повествовать Мура, — потом… пожалуй, можно подпустить кота и поближе… настоящего кота.
— О, да! да!..
— После этого… да, я считаю это допустимым… можно побегать.
— Да, да — побегать! Куда побегать, Мура?
— Ну… Например, по комнатам… или от края крыши до другого… или по чердаку…
— Или подвалу, — добавила Марфа Пяткина и вздохнула. — Да… Не ты одна бегала, Митюкова.
— Мура, не слушай ее! Ну, а потом, потом?
— Ну… — томно отвечала Мура. — А кстати, не хотите китеката? — прервалась она, потому что прислуживающая дамам чела очень вовремя принесла лакомства.
