— Из Иркутска.
— Боже, какие в этой стране ужасные названия! — Леночка картинно закатила глазки. — И они ещё удивляются, что Рашку не любят… Где находится столь странное место?
— В Сибири.
Название вызвало у Леночки смутные ассоциации. Она наморщила лобик, пару раз подняла и опустила длинные, как хвост павиана, ресницы и наконец справилась:
— Сайберия! Конечно! Папа много раз бывал в Сайберии, у него там мощные бизнес-интересы. — Совершив интеллектуальное усилие, она вновь расслабилась и вернулась к томным, интонационно незаконченным фразам: — И муж туда ездит… По алмазной линии… А я — нет, я Сайберию только в глобусе видела… Я стопроцентная горожанка.
Разговор с горожанкой Изельшприц состоялся в модном СПА на одной из центральных московских улиц. Уделить мне время где-то ещё Леночка не сумела ввиду немыслимой занятости: обед с подругами, поход по магазинам и подготовка к вечеринке отняли у бедняжки всё свободное время. Да и на встречу с «каким-то там детективом» Леночка согласилась только потому, что директор Мальцев лично позвонил и пробубнил в трубку распоряжение оказывать мне полное содействие, а просьбам господина директора, как я знал на собственном опыте, отказывать затруднительно.
К тому же — и это гражданка Изельшприц сообразила уже во время встречи — я мог предоставить дополнительные факты о расследовании, способные придать новое дыхание старым сплетням.
Одним словом, их интересы чудесным образом совпали прямо в СПА — неплохое начало для новой главы в романе о крутом детективе. Чёрт! Не стать ли мне писателем на досуге? Или писателем досуга? Или…
Не отвлекаться.
Короче, горожанка Изельшприц расположилась в удобнейшем кресле, всеми ногтями отдавшись дипломированным работницам гламурного маникюра, а я рядом, на табурете, приставучий, как жвачка на этом же самом предмете мебели.
— Так вот… Тина, как ты уже понял, из простых, но бойких, поднялась решительно. А когда она дядю Володю взяла, вся Москва просто рухнула…
— Согласен, неожиданно получилось, — пробормотал я с понимающим видом.
Надо же было среагировать.
— Ты не в теме, — отмахнулась Леночка. А поскольку её руками занимались, отмахиваться от меня пришлось головой. Потому что хвоста у этой лошади не было. Или она на нём сидела. — Дядя Володя с тётей Инной тридцать лет прожил, он пылинки с неё сдувал, таскал за собой всюду, любовался, как куклой, все думали, так и помрёт с ней. А Тина — раз, и в дамки! То есть — в папки. Осторожнее! — Горожанка Изельшприц бросила злобный взгляд на провинившуюся маникюрщицу. — Нежнее, сволочь!
Женщина робко кивнула.
— Дядя Володя — это директор Мальцев?
— Ты не знаешь, как его зовут?
— Знаю.
— Я его крестница, — высокомерно сообщила Леночка. — Так что мне можно.
Судя по всему — можно всё. Или почти всё.
— Какой была Тина? — осторожно осведомился я, стараясь не ранить нежные чувства крестницы серьёзного человека.
— Происхождение, конечно, делало её белой вороной, и потому она тянулась ко мне… Когда мы выходили в свет, это было как лёд и пламя. Сначала входила я, икона стиля, а потом она, похожая на дикую кошку… Изысканность и первобытная страсть… Ты должен понять, ты же учился где-то, да?
— Учился, — не стал скрывать я.
Но, судя по легкому презрению в голосе, особенно высоко в личном рейтинге горожанки Изельшприц мне подняться не удалось. Мало ли где учился «какой-то там детектив»? Возможно, в сельской школе.
— В твоих глазах есть ум, — обронила Леночка, не удостоив меня взглядом.
— Ага, — подтвердил я. — И в глазах тоже.
— Ты забавный.
— Спасибо. — Я выдал свою самую обаятельную улыбку. — Так…
— Какой была Тина? — продемонстрировала похвальную память горожанка Изельшприц.
— Да.
— Я ведь сказала: первобытная кошка. — Её не порадовала моя приставучесть. А я, признаться, начал испытывать раздражение. — Провинциалка: цеплючая, без воспитания, зато с шармом. И на спорте была помешана.
— Тина занималась спортом?
А вот этой детали в досье на госпожу Мальцеву не оказалось.
— Пластикой… Нет, как это… Современным танцем! Глупо, да? Она говорила, что с детства мечтала стать танцовщицей… Наверное, там, внизу, кажется, что танцовщицы управляют миром. Какие они все идиоты!
