— Возможно, — продолжал напирать Йельм, — что вы сами не принимали участия как сводник в недетских путешествиях Бернхарда и Бьянки.[11] Но если я не получу дополнительных разъяснений, то могу прийти к выводу, что в этом деле кроется что-то еще. Сводничество гомосексуалистов, вдобавок, возможно, с привлечением малолетних детей, в одном из лучших яхт-клубов страны. Ну же, давайте. Даже слухов будет достаточно, вы это знаете, господин Линдвикен. Бернхарда уже нет, так дайте мне Бьянку. По крайней мере, одну из них.
Человек нервно покусывал костяшки пальцев. Дело ужасно быстро приняло совершенно другой оборот. «Используй его замешательство, — думал Йельм. — Где-то там прячется его собственная вина».
На какое-то мгновение ему показалось, что человек говорит сам с собой.
— Десять секунд, и я забираю вас в полицию для подробного допроса!
— Господи боже мой, но ведь я ничего не сделал! Единственное, чем я занимался, это держал язык за зубами, если что-то видел, а ведь моя работа здесь по большому счету в том и заключается, чтобы ничего не видеть и ни о чем не болтать.
— В настоящий момент все указывает на то, что вы, Артур Линдвикен, лично стояли во главе большой сети педофилов в Виггбюхольме. Чем больше имен и адресов вы мне назовете за десять секунд, тем больше ваш шанс избежать ужасных подозрений в глазах членов вашего клуба. Не говоря уж о глазах судьи. Уже семь секунд. Пять.
— Подождите! — завопил Артур Линдвикен. — Я должен кое-что принести…
Он, спотыкаясь, бросился к белой доске на стене и отодвинул ее. Принялся бешено крутить вращающийся кодовый замок сейфа, открыл его и вытащил настоящий архив, раскрыл его на букве «С» и извлек открытку с изображением статуи Диониса со стоящим мужским достоинством. Божественная красота в полный рост. На открытке карандашом было помечено: «Странд-Юлен», а затем шла надпись шариковой ручкой:
«Сейчас мы уходим. Ты всегда можешь позвонить. 641 12 12.
PS. Ты самый большой козлик Брюсе.
DS».
— Он выронил это здесь, в конторе. Я храню все находки. И отмечаю, если хозяева хотят забрать их.
— Находки в сейфе… Нет ли у вас находок на букву Д?
— Даггфельдт? Нет.
— Поищите.
Линдвикен вытаращил на Йельма глаза.
— Вы думаете, я не знаю точно, что у меня здесь хранится?
Он открыл папку с буквой «Д» и показал Йельму. Там было пусто.
Йельм поднял открытку с Дионисом и взмахнул ею.
— Я заберу это. Вам ведь она больше не понадобится. И сохраните этот архив. Возможно, мне еще придется к нему обратиться.
Проходя мимо окна, он увидел, что Артур Линдвикен все еще сидит на месте. Архив дрожал у него на коленях.
На мгновение Йельм задумался, не перегнул ли он палку. Он больше привык работать с людьми, много раз подвергавшимся полицейским допросам, знавшими все его правила, знакомыми со всеми хитростями и уловками и хорошо понимавшими, когда надо молчать, а когда лгать.
Ветер ощутимо усилился. Маленькие ялики словно сдувало с нептуновых плеч.
Полдень еще не настал, когда Йельм запарковал свою служебную «мазду» возле гольф-клуба на улице Кевинге. Удивительно большое количество игроков тренировались, забрасывая мяч за мячом, в это буднее утро в начале апреля. Йельм достал мобильный телефон и набрал номер.
— Определение номера, — ответил женский голос.
— Будьте добры 08 — 641 12 12.
— Одну минуту, — ответила дама и ровно через минуту сообщила: Йорген Линден, Тиммермансгатан, 34.
— Спасибо, — сказал Йельм и записал имя и адрес. Перед этой записью он поставил цифру четыре. С этим тоже надо успеть разобраться до трех часов.
Он вышел из машины и начал быстро подниматься вверх по лестнице к гольф-клубу. В конторе его встретила молодая девушка.
— Добрый день, — поздоровалась она.
— Добрый день, — ответил Йельм и показал свое удостоверение. — Криминальная полиция. Я расследую дело, касающееся двух ваших бывших членов.
— Думаю, что понимаю, о ком вы, — сказала девушка, слегка кивнув в сторону утренних выпусков «Свенска Дагбладет». Йельм кивнул ей в ответ.
— Они состояли в вашем клубе, не так ли?
— Да. И оба очень хорошо играли. Они здоровались друг с другом, останавливались, перебрасывались парой слов.
