Она проигнорировала неприкрытый сарказм и пошевелила ногой, проверяя, слушаются ли мышцы.
– У меня мог случиться частичный паралич.
И не сдержала улыбку. Было как-то удивительно приятно слышать, как серьёзный мужчина смеётся.
– Эту точку даже легче доставать сзади, – лукаво сообщил Такер. В глазах его плясали чертята.
– Не уверена, что могу тебе доверять, – чопорно отозвалась Сара. – Вы, северные парни, те ещё извращенцы.
– А вы, южные женщины, слишком закомплексованные.
– Не такие уж и закомплексованные, как оказывается. Мы только что занимались любовью на террасе.
– Преимущества деревенской жизни.
Она собралась было напоминать ему, что они сейчас как бы в центре города, но Такер взял её за руку и поцеловал пальцы.
В груди затрепетало.
– Если бы у меня были такие качели, – пробормотал он, – я бы спал под открытым небом каждую ночь.
– И я раньше спала. – Сара подавила в себе этот трепет, прогнала его прочь. – Но в последнее время это уже не кажется хорошей идеей.
Такер поднял на неё вмиг заледеневшие глаза.
– Сегодня можешь спать прямо здесь, я останусь с тобой. Гарантирую, этот ублюдок к тебе и близко не подойдёт.
– Мне не нужен телохранитель, Такер.
«Или любовник, который проводит рядом ночь только потому, что чувствует себя обязанным меня защищать».
Он пытливо вгляделся в её лицо.
– Как скажешь. А меж тем, – и перекатившись, подмял Сару под себя, – я тут вижу очень красивое тело. И наверняка снова его захочу.
На стол приземлилась пачка писем, и Такер оторвал взгляд от монитора. Мейсон, казавшийся как никогда подтянутым, загорелым и бодрым, изобразил приторную улыбку:
– Ваша почта.
– Надо бы подобрать тебе жилет и смокинг.
– Буду тронут, – с чувством ответил друг. – И вообще, сплетники повысили меня в должности от простого слуги до мафиози-перебежчика, который скрывается у тебя по программе защиты свидетелей после дачи показаний против главаря нью-йоркского преступного синдиката.
– Ты же англичанин, – удивился Такер.
– Это прикрытие. Видимо, мой акцент не так правдоподобен.
– Ты чересчур веселишься.
Он вскрыл первый конверт карманным ножом. Мейсон тем временем плюхнулся на изготовленное Такером деревянное кресло-лежак, которое сам покрасил в холодный водянисто-голубой цвет.
– С таким воображением и творческими способностями провинциальные сплетники могут составить вам, писателям, хорошую конкуренцию.
Такер лишь хмыкнул и начал делить письма на две стопки: счета и мусор.
– На самом деле, я вполне поддерживаю теорию, что сплетни – фактически вид устного повествования. Когда же оно записывается и становится художественной литературой, то достигает некой достоверности, преобразовывающей слова из пустой болтовни в искусство. И в итоге, – резюмировал Мейсон, – ты просто прославленный сплетник.
Такер поднял голову:
– Знаешь, а дам-ка я анонимную наводку главарю мафии. – Мейсон фыркнул, Такер вернулся к почте, но тут же услышал, как друг постукивает пальцами по столу. – Хочешь, чтобы я смутил нас обоих, велев тебе заняться чем-нибудь?
– Чем например? – Мейсон угрюмо сполз чуть ниже.
– Как насчёт гонки на каяках, о которой ты рассказывал?
– А ты в курсе, что шестижаберные акулы часто уплывают далеко от моря и путешествуют вверх по реке? И каяки выглядят как детские игрушки для ванной. Игрушка для ванной. – Он выставил одну руку. – Акула. – И схватил её другой. – Нет уж, я пас.
Такер с досадой бросил в стопку ещё один счёт.
– Жаль. Может, развлечёшься с моей боксёрской грушей?
– Боксёрская груша. – Мейсон кивнул. – Звучит крайне заманчиво.
– Лучше, чем сидеть тут и ныть.
– Тебе легко говорить, ты-то регулярно занимаешься сексом.
Такер подавил начавшее было подниматься раздражение.
– Я бы не назвал несколько ночей регулярным сексом. И вообще, моя сексуальная жизнь не твоего ума дело.
– Ну ты же в мою нос суёшь.
Понимая, что друг нарывается – да практически умоляет о драке, – Такер взял последнее письмо и постарался говорить спокойно:
– Прыгай в мой грузовик и езжай в Саванну. Там полно туристов, на берегу реки много баров…
Он осёкся и замер, уставившись на конверт.
– Что такое? – спросил Мейсон.
