Такер впитал ошеломительную информацию, но решил подумать об этом потом.
– Погоди, дай-ка разобраться. Ты поджёг библиотеку… потому что хотел построить новое поместье на той земле? Что-то особенное для моих родителей?
– Я… – Карлтон покраснел и словно очнулся. – Понятия не имею, о чём ты.
Нет, он прекрасно всё понимал.
Такер наклонился, опустив руки между колен.
– Мы говорили о том, что ты приказал устроить пожар. О том, что твой сын умер, потому как был вне себя от твоего гнусного преступления, совершённого ради возможности затолкать его в большой дом с прекрасным видом на реку. Я ведь всё правильно понял? Скажи, ты хотя бы подождал, пока похоронят уборщика, погибшего в пожаре, прежде чем поведать сыну о своих грандиозных планах? И сколько ему понадобилось времени, чтобы обо всём догадаться?
– Я хочу, чтобы ты ушёл.
– Не сомневаюсь. Наверное, тяжко, когда подобное всплывает. Ты ведь очень постарался всё скрыть. Платил чиновникам, дарил новые общественные здания, лишь бы расследование прекратилось. Вот только я не понимаю: почему после того фиаско, ты снова проворачиваешь ту же аферу? Сжигаешь медицинский центр, чтобы поддержать свою строительную компанию…
Карлтон с такой силой поставил бокал, что хрупкая ножка сломалась.
– Тебе это наплёл молокосос Хоубейкер?
– Какого молокососа ты имеешь в виду? Того, чей проект ты помог уничтожить? Или действующего шефа полиции?
Старик фыркнул:
– Харбин, наверное, спятил, раз его назначил. А что касается другого идиота, ему не нужна помощь, чтобы что-то уничтожить, он и так большую часть времени валяется в пьяном угаре.
– Ты поселил в моём доме Джонаса Линвиля.
Немного успокоившись, Карлтон вытер льняной салфеткой капли бренди, попавшие на чистую чёрную рубашку. На тропинке за его спиной зажглись фонари, разгоняя тени сгущающихся сумерек.
– Я купил землю их семьи. И если после этого компания по аренде поселила их в доме на Баундри-стрит, я тут ни при чём.
– Ты – владелец этой компании.
– Ну да.
– Сперва я думал, что ты заставил их продать землю. Но теперь мне кажется, тут нечто большее. Они ведь работали на тебя, как и их отец, создавая проблемы для «Прибрежного Строительства»?
Глаз Карлтона задёргался.
– Как я уже сказал, у тебя живое воображение.
– Да, живое. Поэтому для меня не составляет труда представить, как ты приказываешь кому-то забраться в мой дом. Наверное, мама рассказала тебе, что у неё есть улики, связывающие тебя с пожаром. Полагаю, ты только потому и не вмешивался в нашу жизнь все эти годы. Не понимаю только, как ты узнал, что я заглядывал в её ячейку и принёс содержимое домой… Разве что за мной следили.
– Я и не знал, что ты такой параноик. – Но что-то мелькнуло в ледяных глазах. Чувство вины? Или страх? – В любом случае, как ты сам сказал, в записке не называлось имён и не было подробностей преступления. Значит, это не бесспорное доказательство, из-за которого стоило бы вламываться в дом.
– Стоило ли оно того, чтобы Мейсон провёл ночь в больнице с трещиной в голове?
– Уверен, тебе надо спросить предполагаемого преступника.
– Обязательно спрошу. И уверяю, если узнаю, что ты как-то спровоцировал этого подонка, я найду способ с тобой разобраться.
– Угрожаешь?
– Просто констатирую факт.
– Знаешь, тебе бы задуматься… Учитывая последние события, освещённые в криминальной хронике, твои проблемы вполне могут быть лишь плачевными последствиями выбора дурной компании. Думаю, тебе знакома поговорка про собак и блох.
Через секунду до Такера дошёл намёк.
– По-твоему, ко мне вломились, потому что… у меня отношения с Сарой?
– Её так зовут?
От презрения в голосе старика по спине побежали мурашки.
– Верно, Сара. И поучись пока правильно произносить её имя, чтоб не ошибиться, когда будешь делать запись в семейной библии.
Две пары серых глаз встретились.
– Ты такой же дурак, как твой отец.
– Благодарю. Выразить не могу, как это греет мне сердце. – Такер встал, возвышаясь над дедом. – И кстати, передача пары зданий вовсе не искупает содеянного. Погиб человек. И твой сын. И ты обманул Хоубейкеров. Целых три знакомых мне семьи погубил ты.
