— Как вы изволите выражаться, называется это — крато… тьфу, черт, язык сломаешь, кравто… кварто… Слово-то немецкое…
— Картография и геодезия. Дело в том, что я неплохо чертил и рисовал в училище, словом, имел отличные оценки по этим дисциплина. А вообще-то я мечтал о кавалерии, — отвечал молодой человек.
— Не смешите, сударь, кавалерия, как показывает эта война, дело старое, отжившее свой век. «На этой войне только пушки в цене», — цинично вставил унтер с тонкими усиками.
Паровоз стал довольно резко тормозить, качнуло людей, штоф водки, стаканы на столе.
— Извозчик то весьма нетрезв! — пошутил кто-то.
Захохотало полвагона. Космин не смеялся.
— Господа, унтер-офицеры! Прошу внимания! Скоро Тарнополь — конечная станция. Всем необходимо собрать личные вещи и проверить документы. Построение сразу при выходе из вагона на перроне! — вдруг громко, перебив все разговоры, прогремел голос штабс-капитана — старшего по вагону.
Все начали нехотя вставать с мест и собирать нехитрый солдатский скарб.
* * *
7-я кавалерийская дивизия, в которую был направлен унтер-офицер Космин Кирилл Леонидович, стояла в резерве 11-й армии под Тарнополем. Вечером 20 мая молодой человек предстал перед командиром 1-й конно-артиллерийской батареи дивизии капитаном Горстом.
— Так, так, господин унтер-офицер, — просматривая документы и поглядывая на вновь прибывшего синими внимательными глазами опытного служаки, повторял капитан. — Значит, об артиллерии вы имеете довольно слабое представление. Ничего не знаете ни о наводке орудий, ни о материальной части. Картография, ну-ну!
— Так точно, ваше благородие, господин капитан! — спокойно отвечал Кирилл.
— Сразу дам маленький урок, чтобы вам не выглядеть совсем неучем в нашем артиллерийском деле. Запоминайте. Вы поступили на службу в 1-ю батарею дивизиона конной артиллерии 7-й кавалерийской дивизии. На вооружении нашей батареи четыре полевых пушки образца 1902 года и две скорострельных пушки образца 1910 года. Калибр полевой пушки 76,2 миллиметра, вес снаряда 6 с половиной килограмма, дальность стрельбы гранатой 8 с половиной верст. Это самое лучшее орудие русской армии. Но об этом позже. Скорострельные пушки; калибр 107 миллиметра, вес снаряда 16,4 килограмма, дальность стрельбы гранатой от 10 до 12 с половиной верст. Все зависит от наводчика. Но из этих орудий мы бьем редко, да и снарядов к ним мало…
Горст вновь внимательно смерил взглядом молодого унтера, увидел, что тот достал из-за отворота шинели небольшую тетрадь, развернул ее, стал тонко отточенным карандашом делать пометки. Это понравилось капитану. Он обратил внимание, на то, что на унтере пенсне и хромовые офицерские сапоги, хотя и серая солдатская шинель. Отметил, что тот чисто выбрит, не носит усов (не франт) и совершенно трезв (во всяком случае, без запаха перегара, характерного для русских унтеров). Про себя же подумал: «Отвечает спокойно, не ест глазами начальство, не выслуживается. Выправка отменная. Не поскупился на офицерские сапоги, значит, метит выше и в унтерах сидеть не собирается. На лбу написано хорошее образование, да и внешнего благородства не отнять… Посмотрим еще его в деле…»
— Кирилл Леонидович, видно, что вы человек образованный. Да и, судя по всему, дворянского происхождения?
— Так точно! Потомственный, столбовой, Тамбовской губернии…
— Потому, господин унтер-офицер, при обращении ко мне достаточно говорить только «господин капитан», не более.
— Благодарю, господин капитан.
— Ну что ж, вы прибыли вовремя. На днях, судя по слухам из штаба дивизии, нас выводят из резерва на передовую. Там и определимся с вами. Поступаете под мое личное начало. Люди нам нужны, особенно образованные, дельные и… не лишенные твердости и самообладания. Сейчас идите на батарею, получите штатное оружие — винтовку и палаш, знакомьтесь с вашими сослуживцами, располагайтесь в соседней хате справа. Да, найдите прапорщика Власьева и встаньте на довольствие.
— Будет исполнено, господин капитан! — промолвил Кирилл, приложил руку к фуражке, круто развернулся через левое плечо, щелкнул каблуками и вышел из светлицы хаты, где квартировал командир батареи.
