— Послушай, Энди. Ты знаешь, насколько это отчаянное положение. Но с моей стороны не совсем честно просить обеспечивать нас без предупреждения. Я тоже могу найти работу на неполный рабочий день. Я все еще помню, как работать барменом. Многие музыканты так делают, не говоря уже о том, что это хорошее место для творческих идей. — В этот раз Энди плакала от признательности.
— Нет, Лейс. Я не позволю тебе работать на нескольких работах, пока я просиживаю все время дома. Я могу подлизаться и принять предложение Донована. — Ой, это даже говорить больно.
— Ни в коем случае… Из того, что ты мне рассказала, ты слишком хороша для него. Только потому, что мы нуждаемся в деньгах, не означает, что тебе нужен еще один Элис в твоей жизни. Никто не относится к моей сестре так. Ну. Больше никто.
— Слава Богу, ты согласна. — Ей была отвратительна идея работать на этого мужчину. При мысли об этом, картошка и мороженое захотели вернуться наружу. Она бы приняла предложение, если бы Лейси настояла.
Но она не сделала этого.
— Эй, помнишь, как ты заставила владельца дома снизить нам арендную плату, сказав ему, что он выиграл свой развод за счет женского населения нашего дома?
— Да. — Это был блеф, но оно того стоило. Вышеупомянутый владелец дома имел большое положение, но когда Энди прочитала его как книгу — душераздирающую, но все-таки книгу — он расплакался, извинился, и, вместо того, чтобы поднять арендную плату на тридцать процентов, снизил на сто долларов. Это оплачивало продукты питания на две недели при помощи не более чем простого анализа по Фрейду.
— Или когда ты убедила маму с папой позволить провести нам весенние каникулы во Флориде без них?
— Вероятно, мой самый лучший момент, Лейс. — Энди пришлось признать, что это было вдохновение.
Зная, насколько непреклонны были ее родители в отношении колледжа, Энди наплела историю об уверенности в своих силах, здравом смысле и приключениях, что заставило их строгих родителей практически спотыкаться, торопясь отправить девочек в Панама-Сити-Бич.
То, что они провели все каникулы, страдая рвотой и желая, чтобы мама была с ними, не считается.
Значит, Лейси не собиралась заставлять ее соглашаться на работу Донована. Слава Богу.
Энди приняла бы другой из менее желаемых вариантов, открывающихся перед ней, что, по сравнению с работой на Блейка Донована, казалось руководящей должностью в «Бостонской консалтинговой группе».
— Тогда я могу поработать официанткой, пока буду искать что-то постоянное. — Она выдавила немного горчицы в кетчуп и смешала все в оранжевую жижицу вместе с горелой картошкой. — В любом случае, это лучше. Нам нужны деньги до того, как истекут эти две недели, если мы не хотим, чтобы это была последняя горячая пища, которую мы употребляем.
— Тяжелые дни, когда пара колечек картошки становится горячей пищей, не так ли? Знаешь, что я тебе скажу. Я сегодня играю на разогреве Луа Палмер в новом модном винном баре, который открылся напротив студии. Он модный, молодежный и слишком крутой для студентов. Почему бы тебе не пойти со мной? Мы можем поделить с тобой мою бесплатную выпивку, и, может, поговорим с менеджером о том, чтобы подхватить пару смен. Мы не работали вместе со старшей школы. Помнишь старые добрые времена в «Стейк Бэфит»?
Энди слегка ударила Лейси концом картошки по лицу.
— О, я хорошо это помню. Я помню, как выполняла всю твою работу, пока ты флиртовала с поваром в татуировках, как его звали — Олаф? Бйорн? Что-то настолько скандинавское, что казалось фальшивым. Я обслуживала его маму однажды вечером, и она сказала мне, что это было на самом деле…
— Джорджи! — Лейси завизжала. — Я вообще прекратила флиртовать с ним, после того как ты мне об этом рассказала. Кроме того, он не умел играть на гитаре, а это был отстой.
— Но затем ты немедленно переключила свое внимание на Сальвадоре, посетителя, который даже не разговаривал на английском. Поэтому я продолжала обслуживать твои столики и пополнять соусы для стейков, пока ты строила глазки и собирала чаевые.
— Сальвадоре учил меня игре на испанской гитаре, а эта музыка является универсальным языком, — сказала Лейси чопорно.
