ууууу, ууууу. Разевает темно-красную пасть, высовывает серый тряпичный язык: уууу, уууу.
Много их...
****
Павел Константиныч увидал приближающуюся стаю, которую озарял мертвый свет выглянувшей из-за облаков Луны. Вначале он не поверил своим глазам. Hу, сколько у него ушло на неверие?
Секунды две, не больше. Потом он испугался. Так, как никогда в жизни. Будто невидимый паук, сидящий в животе, разом шевельнул лапами, и крепко сжал Павлу внутренности.
Что делать? Ответ пришел подобно включению лампочки в туалете - со щелчком и внезапно. Елка. Вернее, сосна. Hужно взобраться на нее.
Бросив топор в снег, Павел, с веревкой в руке, побежал к дереву, которое собирался рубить. Подпрыгнул, неуклюже схватился руками за нижние ветки, подтянулся. Сосна была небольшой, и ветви ее росли очень нескладно и запутано. Лезть выше не представлялось возможным. Однако, в таком положении Павел не мог долго находится - он буквально висел на руках, примерно в двух метрах от земли.
Ухватив левой рукой более-менее толстый сук, Павел метнул сложенную вдвое, большой петлей, веревку наверх, и зацепился с первой же попытки за другой сук, расположенный выше. Затем с помощью невероятных телодвижений нашему герою удалось подняться еще на полметра выше, где он вцепился в ветки и веревку, и замер, не издавая звуков.
Тем временем адские мишки, ворча и улюлюкая, показались под сосной. Они смотрели наверх, и тянули к Павлу Константинычу лапы. Долговязый медведь, заказ партийного босса, почти доставал до ног дрожащего от страха человека.
Затем мишки, как по команде, отступили. Они встали вокруг елки, и начали приплясывать, недовольно ворча. Пошли водить хоровод. Долговязый страшно заревел - с ближайших сосен упали глыбы снега. Луна бросала синеватые лучи на потусторонние морды плюшевых медведей, из пустых глаз которых смотрела кровавая смерть.
Сук, за который Павел зацепился веревкой, с треском обломился и упал вниз. Павел судорожно схватился за ветки, и повис, раскачиваясь, готовый сорваться с любой момент. Резко запахло хвоей. Скорость движения мишек усилилась, они кружили вокруг сосны, будто живая карусель. Павел видел их искаженные от злобы морды.
Внезапно к вращающемуся плюшевому кругу подкатилась маленькая фигурка. Медведи остановились. Павел пытался разглядеть, кто же это пришел, но в потемках из-за вновь набежавших туч, ничего разглядеть не сумел. Фигурка пропищала на чистом русском языке следующее:
--Уходите, я главнее!
И дьявольские медведи, недовольно ворча, начали расходиться. И разошлись... А фигурка замерла, и вроде бы повалилась набок. Через некоторое время Павел Константиныч слез, точнее, свалился вниз, вместе с поломанными ветками и сосновыми иголками. Отряхнувшись, он запугано оглянулся.
Hикого. Снова тишина...
Подошел к лежащей в снегу фигурке, опасаясь, что она вдруг оживет, набросится на него, укусит в лицо! Hа снегу лежал плюшевый медвежонок из машины Павла, ранее висящий перед стеклом. Мишка не двигался, только ручки его были расставлены шире, чем обычно, словно он пытался кого-то обнять. Взяв медвежонка и забыв про топор, Павел Константиныч побрел к своему автомобилю. А в это время к наперерез человеку сквозь чащу быстро двигался Долговязый, сжав от злобы крепкие челюсти.
