Но уныние успело завладеть всей троицей. А усталость и обманутые надежды пробудили в них чувство протеста.
Краем глаза Мишель машинально оглядывал море. Сколько хватало глаз, нигде не было видно ни лодки, ни паруса, ни дымка — сплошная водная пустыня.
— Что ж, тем хуже для них! — решил он наконец. — У нас все равно нет выбора. Не можем же мы болтаться в море, дожидаясь, пока утихнет мистраль!
— Еще бы! Говорят, мистраль дует трое, или шестеро, или девятеро суток! — поддержал его Даниель.
— И вообще, — заявила Мартина, — если это военная территория, то наверняка тут есть моряки, даже, может быть, база. Если их не устроит наше присутствие, пусть отправят нас на Пассвив…
— Ну что ж!.. Даниель, еще одно усилие! Огибаем «мыс бурь»!
По большой Дуге они обошли оконечность мыса, далеко выйдя в бурное море. Мишель не ошибся. Южный берег, насколько можно было судить, изобиловал бухтами и бухточками, изрезавшими высокий скалистый обрыв.
После напряженной борьбы с волнами и ветром пассажиры байдарки вдруг окунулись в странную атмосферу покоя и тепла. Море у берега было спокойным и тихим, словно залитым маслом; гладкую поверхность его лишь местами нарушала мелкая рябь.
— Что будем делать? — спросил Даниель. — Может, посмотрим, нет ли тут военно-морской базы, а заодно судовой стоянки, где можно поскорее выйти на сушу?
Мишель не колебался с ответом: усталость не оставляла им выбора.
— Подойдет первая же попавшаяся бухта, — ответил он. — Прежде всего мы должны отдохнуть. Потом у нас будет время пообщаться с господами военными.
В отвесной стене позолоченного солнцем утеса, всего метрах в тридцати от грозного «мыса бурь», им открылся узкий вход в небольшую бухту.
Туда Мишель и направил байдарку.
Молодые люди с затаенной тревогой спрашивали себя, будет ли у них возможность передохнуть тут немного, Так трудно было поверить, что опасность позади!.. Даже вздохнув с облегчением и расправив ноющие руки и ноги, они с беспокойством вглядывались в скалистый берег… Что их ожидает на этом острове? Дадут ли им вообще высадиться?..
МАРТИНА ИГРАЕТ В МАЛЬЧИКА-С-ПАЛЬЧИК
Байдарка заскользила по спокойной, прозрачной воде бухты. Плечи у Мишеля и Даниеля были словно чужие от свинцовой, нечеловеческой усталости. Но прозрачная вода была так трогательно чиста, на дне бухты так мирно лежали разноцветные камни, опутанные темно-зелеными водорослями, с коричневыми круглыми пятнами морских ежей, — что измученные борьбой со стихией путешественники испытали подлинное облегчение.
— Уф! — вздохнул Даниель, потягиваясь. — Были моменты, когда я готов был все бросить и тихо сидеть, ожидая конца…
— Да, так я в жизни еще не выматывался, — признался Мишель.
Лишь Мартина ничего не говорила. Она с восхищением созерцала уютную бухту. Можно не сомневаться: никогда еще с тех самых пор, как перед недоверчивыми взглядами матросов Христофора Колумба возник из моря остров Сан-Сальвадор, люди не смотрели на близкий берег с таким неподдельным восторгом, как трое наших героев — на извилистый проход в скалах, по которому медленно и беззвучно двигалась байдарка.
Мишель осторожными взмахами весла держал ее в середине прохода; едва ли стоило, находясь так близко от цели, получить пробоину в днище.
Спрятанная до того момента скальным выступом, показалась внутренняя часть бухты. Галечный берег, довольно круто спускающийся к воде, ограничен был обрывистой скалой, в щелях которой каким-то чудом удалось уцепиться и вырасти нескольким кустикам.
Мишель посоветовал Даниелю отдать свое весло Мартине, чтобы та, действуя им как багром, не позволяла байдарке слишком резко ударяться о прибрежные камни. Пока Мишель маневрировал, чтобы лодка причалила к берегу боком, остальному экипажу представилась краткая возможность для отдыха.
— Уф! — опять перевел дыхание Даниель. — Лично я уже чувствую себя отдохнувшим… пусть пока не телом, а только душой.
— Да, я тоже, — призналась Мартина.
Молодые люди разговаривали вполголоса; делали они это инстинктивно, чтобы не сразу привлечь к себе внимание хозяев острова. Ребята слишком нуждались в отдыхе, причем в отдыхе немедленном, а потому даже подумать не могли о том, чтобы кому-то что-то объяснять, что-то доказывать, — даже если военные моряки, которые здесь должны быть, с пониманием отнесутся к их положению, как на это, по логике вещей, можно было надеяться.
