Мне доводилось слушать Кувакина на таких конференциях, куда без докторской степени и зайти неловко. Должен заметить, что Кувакин на кафедре и Кувакин на рыбалке - два разных человека, настолько разных, что назвать первого Мишей кажется не более возможным, чем похлопать Дарвина по плечу или попросить Аристотеля отскоблить сковороду. И то сказать - с работами геноинженеров сейчас связана надежда раз и навсегда разрешить проблему пищи Для всего человечества, поскольку теперь благодаря Кувакину всякий знает, с какого конца надо браться за дело. Ведь что такое искусственная пища? Продукт, синтезированный из воды, воздуха и минеральных солей. Это, разумеется, химия, но что мы едим сейчас? Тот же лещ, в сущности, не что иное, как превкусная комбинация углерода, воды и щепотки солей. Дорога проторена миллионы лет назад, продукт превосходен, ну и двигайся дальше! Генозародыши, непрерывная подача в клеточную массу воды, воздуха, энергии и всего прочего, и, пожалуйста, в заводской камере зреют, скажем, персики, бочком к бочку, с быстротой скатерти-самобранки, хоть сейчас подавай к столу. В той же перспективе и все остальное, включая бифштексы (подробней смотри монографию М.А.Кувакина или популярное в любом журнале изложение его идей). Но лично для меня М.А.Кувакин все-таки Миша, и я пишу о том эпизоде его жизни, который наверняка-не войдет в хрестоматии. И зря! Наука отнюдь не парад глубокомысленных гениев, все эмоции которых сводятся к попеременному возгласу "Эврика!" и выбеганию нагишом из ванны.
В то лето рано похолодало, и мы вскоре разъехались по домам (замечу, что Миша с того вечера ни разу не закинул удочку). Однако год спустя он сам призвал всех на то же озеро, и хотя некоторые возражали - зачем это, когда есть много новых замечательных мест? - его просьбу уважили, поскольку за ней явно что-то скрывалось.
И точно. Все шло как год назад, но лишь до того дня, когда Мише выпал черед мыть посуду. Тут его поведение стало таинственным: тарелки, сковороды и кастрюли он зачем-то отнес глубоко в озеро, расставил их в ряд, после ч-его приволок похожий на автоклав сосуд, в котором временами что-то сипело. Этот сосуд заинтриговал те, еще когда Миша втаскивал его в палатку, но на все наши шуточки и расспросы Кувакин отмалчивался с улыбкой оперного Мефистофеля. Натурально, мы все, включая Неса, грудились на берегу.
Наконец запор щелкнул, крышка откинулась.
- Ну, маленький, выходи, - сказал Миша, наклоняя сосуд.
Хлынула водяная струя, и с ней вместе в озеро скользнуло какое-то темное, разлапистое тело, которое никто толком не успел разглядеть, так быстро оно исчезло.
- М-м... - Брови физика удивленно поползли вверх. - Кажется, это рыба?
- Отчасти, - сухо проговорил Миша. - Отчасти это рыба.
- Извини... А зачем?
Вместо ответа Миша присел на бережок, вытянул поудобней ноги, светло взглянул на небо, затем на озеро, мельком покосился на часы - все с таким видом, будто ждал привычного свидания с русалкой, которая, как все женщины, конечно, запаздывает, но без которой мир тоже неплох.
- Ага... - пробормотал он наконец.
Крайняя тарелка качнулась. Нес попятился, у критика отвисла челюсть. Существо возникло - в тарелке. Плоско вращаясь в ней и разевая пасть, оно ее чистило! Взвивались хлопья, похожее на целаканта страшилище подхватывало их на лету. Откушав с одной тарелки, оно устремилось к новой.
- Бог мой! - простонал критик. - Наука спятила, разбегайся кто может, Миша, родненький, может быть, это и выдающееся достижение, но зачем...
- Затем, что еще не вечер, - хладнокровно пояснил Кувакин и потрепал холку прильнувшего к нему пса. - Главное сейчас что? Научиться лепить живое вещество, как глину. А если при этом монстр помоет посуду, то тем лучше. Есть возражения? Нет возражений.
- М-да, - взъерошил бороду физик. - А из чего оно?..
- Из всего. Ген оттуда, ген отсюда, сами скоро поймете.
- Миша, - голос критика дрогнул. - Если в нем есть хоть один ген человека, я тебя утоплю.
- За что? - кротко сказал Кувакин. - Между генами человека и генами рыб, кстати говоря, нет никакой принципиальной разницы.
