— Ты пытаешься узнать мою цену, землянин?
— Нет, я предлагаю от чистого сердца. Впрочем, думай, как знаешь. И все же ты не нанес мне обиды…
— Несмотря на то что пытался убить тебя?
— Из-за ложной мысли. Меня это не волнует.
— Ты знаешь, что я могу прикончить тебя, как только захочу?
— Я знаю, что ты так думаешь.
— А мне казалось, что я надежно спрятал эту мысль.
— Это дедукция, а не телепатия.
— Ты действительно во многом походишь на пейанцев, — чуть погодя признался Грин-Грин. — Я обещаю не пытаться свести с тобой счеты, пока мы не покончим с Шендоном.
— Уже скоро нам пора будет трогаться в путь, — сказал я.
Мы сидели и ждали наступления ночи.
— Пора, — наконец произнес я.
— Пора, — согласился он, вскакивая на ноги. Мы взяли плот с двух сторон, отнесли к озеру и опустили в его теплые воды.
— Весла не забыл?
— Нет.
— Тогда поплыли.
Мы вскарабкались на плот, подождали, пока он перестанет раскачиваться, и оттолкнулись от берега шестами.
— Если Шендон выше того, чтобы брать взятки, — спросил Грин-Грин, — почему же он продавал твои секреты?
— Если бы мои люди заплатили больше, — усмехнулся я, — он продал бы моих конкурентов.
— Тогда почему его нельзя подкупить?
— Потому что Шендон ненавидит меня. Вот и все. Это не продается.
Тогда я искренне верил в свои слова.
— Мне иногда бывает непонятен ход мыслей землян, — произнес Грин-Грин.
— Мне тоже, — сказал я.
Тут взошла едва различимая сквозь пелену туч луна и стала медленно двигаться к зениту.
Вода тихо плескалась между бревнами, облизывая подошвы наших ботинок. Нас обдавал холодный бриз, дувший со стороны берега.
— Вулкан успокоился, — сказал Грин-Грин. — О чем ты говорил с Белионом?
— Значит, ты все-таки заметил?
— Я несколько раз пытался установить с тобой мысленный контакт, так что это не удивительно.
— Белион и Шимбо настороже, — сказал я. — Вскоре последует быстрый выпад, и один из них сойдет со сцены.
Вода была теплой, как кровь, и черной, как тушь. Остров напоминал гору угля на фоне серого беззвездного неба. Когда шесты уже не доставали до дна, мы взялись за весла и стали тихо грести. Грин-Грину, как и всем пейанцам, была свойственна любовь к воде. Я заметил это по тому, как он греб, и по тем клочкам эмоций, что мне удалось уловить.
Путь наш лежал над пучиной черной воды… Неповторимое чувство — это место слишком много значило для меня. Его создание затронуло какие-то потаенные струны в душе. Здесь полностью отсутствовало чувство умиротворения, спокойного расставания с жизнью, свойственное Долине Теней. Это место было просто бойней в конце пути. Я ненавидел и боялся его. Я знал, что у меня не хватит духу создавать его еще раз. Подобные чувства испытываешь лишь раз в жизни. Путь по черным водам озера вызывал во мне какое-то непонятное противодействие. Гуляешь себе по берегу Токийского залива, и вдруг перед тобой неясно вырисовывается ответ на все вопросы в виде бесформенной груды того, что давно кануло в Лету и не должно было снова оказаться на берегу — гигантское мусорное ведро жизни, куча хлама, оставшаяся от прошлого, место, символизирующее тщетность всех усилий и намерений, как плохих, так и хороших, кладбище былых ценностей, где все напоминает о том, что вся твоя жизнь — лишь суета сует, и однажды она подойдет к концу, чтобы никогда больше не начаться вновь.
У меня под ногами плескалась теплая вода, однако я дрожал, как в лихорадке, и сбился с ритма. Грин-Грин коснулся моего плеча, и мы снова стали грести в лад.
— Зачем ты создал его, если так ненавидишь? — поинтересовался он.
— Мне хорошо заплатили, — ответил я и продолжил: — Бери влево — воспользуемся черным ходом.
Мы стали забирать к западу. Я орудовал веслом потише, а Грин-Грин стал грести в полную силу.
— Черным ходом? — переспросил он.
— Да, — ответил я, решив пока не вдаваться в подробности.
Когда мы приблизились к острову, я выкинул все из головы и стал лишь бездушным механизмом, как поступаю всегда, когда мой мозг раздирают противоречивые мысли. Я греб, и мы скользили сквозь ночь. Вскоре громада острова выросла справа по борту. Где-то наверху мерцали таинственные огоньки, а впереди пылала вершина вулкана, бросая красноватые отблески на воду и прибрежные скалы.
