Которые должны были навести меня на мысль, что она говорит правду. Как бы не желая использовать убедительную ложь и предлагая мне довольно нескладную истину, Винта создает впечатление, будто говорит прямо и искренно. Хотя ответив на мои вопросы, она, без сомнения, гораздо больше скрыла.
На столике что-то задребезжало. Вначале я решил, что девушка барабанит кончиками пальцев по крышке стола, проявляя раздражение, но, обернувшись, я увидел, что она сидит, не шевелясь, и даже не смотрит на меня.
Я подошел ближе, чтобы понять, в чем дело. Кольцо, кусочки камней и пуговица вибрировали на столе сами по себе.
— Это ты что-то с ними делаешь? — спросил я.
— Нет.
Камень в перстне треснул и выпал из оправы.
— Тогда в чем же дело?
— Я разорвала связь, — ответила Винта. — Думаю, кто-то пытается восстановить ее и у него не получается.
— Но ведь если я помечен, камушки не нужны, чтобы запеленговать меня?
— Возможно, здесь замешана не одна компания, — заметила Винта. — Думаю, надо послать слугу в город и велеть ему бросить эти штучки в море. Если кто-нибудь захочет последовать за ними — ради Бога.
— Осколки приведут назад в пещеру, а перстень — к мертвецу, — сказал я, — но пуговицу лучше пока не выбрасывать.
— Почему? Ведь не известно, кому она принадлежит.
— Именно потому. Подобные вещи работают в обе стороны, не правда ли? Стало быть, с ее помощью я смогу найти дорогу к Рассыпающему цветы.
— Это опасно.
— А не используй я эту возможность, опасность — причем, наверное, еще большая — будет грозить мне всю жизнь. Нет, выбрасывай в море все, кроме пуговицы.
— Хорошо. Я сберегу ее для тебя.
— Спасибо. Джасра — мать Люка.
— Ты шутишь!
— Вовсе нет.
— Теперь понятно, почему он не мог прямо сорвать ее покушения по тридцатым числам апреля. Прекрасно! Это дает новый импульс догадкам и размышлениям.
— Не желаешь ли поделиться ими со мной?
— Позднее, позднее. Всему свое время. А сейчас я займусь камешками.
Винта взяла их со стола, и несколько мгновений они продолжали плясать в ее руке.
— Пуговицу отдать тоже? — спросил я. — Да.
Она положила пуговицу в карман, а остальные камни продолжала держать в руке.
— Но ведь ты тоже будешь помечена, если сохранишь пуговицу, не правда ли?
— Нет, — ответила она. — Не буду.
— Почему?
— На то есть причина. Извини, мне нужно найти контейнер для камней и отправить их с кем-нибудь.
— А слуга не будет помечен?
— Для этого требуется более длительное время.
— Понятно.
— Выпей кофейку — или еще чего-нибудь. Винта ушла.
Я стал жевать сыр, пытаясь уяснить для себя, чего больше я извлек из этой беседы — ответов или новых вопросов, пробуя вставить новые детали в старую головоломку.
— Папочка!
Я обернулся — никого.
— Смотри сюда, я здесь.
Рядом, на грядке с увядшими стебельками и сухими листьями я заметил светящийся диск величиной с монету. Я обратил на него внимание, потому что он медленно двигался.
— Призрак?
— Да, — послышался ответ откуда-то из опавших листьев. — Я хотел застать тебя одного, потому что не очень-то доверяю этой женщине.
— Почему?
— В ней есть что-то фальшивое — пока еще не знаю, что именно. Но я не о ней собираюсь говорить с тобой.
— А о чем?
— Ты в самом деле хотел выключить меня?
— Силы небесные! И это после всех жертв, которые я принес ради тебя! Ради твоего образования и всего прочего… А для чего я перетаскивал все твои окаянные компоненты в надежное место, где бы ты был в безопасности? И как только ты можешь задавать мне такие вопросы?!
— Гм-м. Ну ладно, извини!
— Вот так-то лучше. Мне столько пришлось натерпеться из-за тебя!..
— Я искал тебя несколько дней и не мог найти.
— С хрустальной пещерой шутки плохи.
— У меня мало времени. — Светлый диск замигал, поблек, почти исчез и снова загорелся, засверкал ярко, как алмаз. — Можешь мне быстренько ответить на один вопрос?
— Валяй.
— Хочу спросить про того парня, которого однажды видел с тобой. Ну, помнишь, тот здоровый, рыжий?
— Люк. И что ты хочешь про него спросить?
— Можно доверять ему? — Голос Призрака стал слабым, еле слышным.
— Нет! — заорал я. — Не будь дураком, не доверяй ему!
Призрак исчез, и я не понял, услышал ли он мой ответ.
