Пока мы с Барри шли к тому месту в лесу, я рассказал ему про Бекки и про то, что узнал.
— Мне было очень тебя жаль, — хотел извиниться Барри, — но Том попросил меня не говорить об этом. Понимаешь, он мой шеф…
— Понимаю, — сказал я.
— Он думал, что ты будешь крутить ручку до последнего, пока не выйдешь на их частоту. И тогда переместишься к ней и…
— Правильно он думал, — вставил я.
— …и наломаешь там дров.
— И это тоже запросто, — согласился я.
— Но я рад, что ты теперь все знаешь.
Я молча кивнул. Мне было не по себе, потому что мы уже подходили к тому месту, где я оставил Бекки. Я очень быстро нашел поваленное дерево, однако там никого не было. Тогда я огляделся вокруг — Бекки как сквозь землю провалилась. И только спустя несколько секунд я сообразил, что некий предмет, который я поначалу принял за валун или пень, и был ею. Бекки сидела на корточках и не двигалась.
— Послушай, — окликнул я ее. — Ты уж меня прости, но раньше я просто не мог вырваться…
— Знаю — я все вычислила, — подняв голову, сказала она. — Давай мне еду и постарайся не наступить на мой рисунок. Привет, Барри.
Подойдя поближе, мы увидели, что Бекки окружила себя со всех сторон сложным узором из переплетенных линий, которые она нацарапала прямо на земле. Возле ее правой руки лежала какая-то сырая на вид палочка, а с левой стороны возвышалась кучка таких же сухих. Барри остановился и стал с подозрением и опаской разглядывать все эти художества. Я аккуратно, стараясь не наступать, прошел между линиями и отдал Бекки все, что принес. Завтрак она взяла, а миску вернула со словами:
— Иди и вымой ее в ручье. Потом наполнишь на две трети водой и принесешь сюда.
Пока я ходил к ручью, где-то вдалеке несколько раз громыхнуло, но дождь все не начинался. Я вернулся к Бекки, которая еще продолжала есть, и осторожно, стараясь не расплескать на рисунок, поставил перед ней миску с водой. И тут мой желудок — видимо, почувствовав близость еды — властно дал о себе знать. Как же я забыл — сам-то я тоже не обедал. Эх, надо было брать больше!
Бекки протянула мне пустую салфетку и яблочные огрызки.
— Убери, пожалуйста, — попросила она.
— Хорошо, — сказал я. — А потом что?
— А потом жди, — ответила Бекки. — Вон там. — Она махнула рукой в сторону, где сидел в траве Барри.
Сначала я зашвырнул огрызки в кусты, а салфетку сложил и засунул в карман. Затем пристроился на корточках рядом с Барри, и мы стали ждать.
— Что она делает? — прошептал он.
— Похоже, просто пялится на миску с водой, — сказал я.
Это продолжалось довольно долго, но идиллию прервал раздавшийся со стороны дома звон колокольчика — звонили к обеду. Почти сразу же мы услышали, как позвали сначала меня, а потом Барри. Это был голос тети Мерил.
Барри тихонько выругался себе под нос и поднял на меня вопросительный взгляд.
— Нам нельзя идти, — сказал я.
— Знаю, — ответил он. — Но они ведь могут отправиться нас искать?
— Давай подождем и тогда увидим.
Через несколько минут тетя позвала снова. И опять мы не подали никаких признаков жизни. Но уже вскоре Бекки скомандовала:
— Идите сюда.
Мы встали и осторожно прокрались к ней по лабиринту рисунков. Продолжая сидеть и даже не повернув головы в нашу сторону, Бекки сказала:
— Теперь я поняла, что произошло. Положение совершенно безвыходное…
— Что ты имеешь в виду? — спросил Барри, когда пауза начала перерастать в неловкое молчание.
— Страсти разгорелись вокруг главной установки — это нечто вроде электростанции, — пояснила Бекки. — Повстанцы находятся как раз рядом с нею, и если им удастся ее захватить — победа обеспечена. Тогда в их власти будет целая область. Но для этого надо вырваться из кольца «черных» сил, которые зажали их там и не выпускают. Обе стороны отлично сознают, насколько важен исход этой схватки. И обе ждут подкрепления. К кому подкрепление подоспеет раньше — тот и победит.
Снова послышался звон колокольчика. И снова выкрикнули наши имена. На этот раз голос тети Мерил звучал весьма раздраженно.
