— Возвращайся! — услышал я голос машины, которая через ангела обратилась к Генри, вошедшему в пещеру.
— Боже мой! — послышался его голос. — Кто это?
— Давай сюда Дока! — сказал я. — Быстрее! Я все объясню потом — дело идет о жизни человека. Спускайся до тех пор, пока не сможешь связаться с ним по коммуникатору, и скажи ему, что это чума Доусона — тяжелое местное заболевание. Торопись!
— Я уже иду, — сказал он, выходя из пещеры.
— Там есть врач? — спросила она.
— Да. Всего лишь в двух часах хода отсюда. Не беспокойся… Но как вы залезли сюда? Совершенно непонятно… Да еще со всем этим оборудованием…
— Мы на вершине большой горы — сорокамильной?
— Да.
— А как ты попал сюда?
— Я взобрался на нее.
— Ты действительно забрался на вершину Чистилища? Снаружи?
— Чистилище? Так вы называли ее? Да, я взобрался по внешним склонам.
— Мы думали, что это невозможно…
— А как же иначе можно попасть на вершину?
— Она такая большая, — сказала Линда, — и внутри там огромные пещеры и туннели. Сюда было очень просто добраться на вакуумном лифте. Самая обычная развлекательная поездка. Два с половиной доллара в один конец. Доллар за прокат термокостюма и часовую прогулку до вершины. Отличный получался выходной. Красивые виды… — Она закашлялась.
— Я себя не очень-то хорошо чувствую, — шепнула она. — У тебя есть вода?
— Да, — сказал я и отдал ей все, что у меня осталось.
Пока она пила воду, я молился, чтобы у Дока оказались нужные лекарства или в крайнем случае, чтобы он смог снова усыпить ее, пока не будет доставлена нужная вакцина. Я молился, чтобы Док пришел быстрее, потому что даже два часа, при виде ее жажды и разгоравшегося румянца, казались слишком долгим сроком.
— У меня снова начинается лихорадка, — сказала она. — Поговори со мной, Седой, пожалуйста… Расскажи мне что-нибудь. Побудь со мной, пока не придет врач. Я не хочу вспоминать 6 том, что случилось с нашей колонией…
— О чем же мне рассказать тебе, Линда?
— Расскажи, почему ты поднялся сюда. Расскажи мне, как это было… И для чего?
Я стал вспоминать, с чего все началось.
— Это своего рода безумие… — сказал я, — некая зависть к великим и могучим силам природы. Ты знаешь, каждая гора — словно неведомое Божество. Каждая обладает бессмертной властью… И если ты принесешь жертву на ее склонах, она может оказать тебе милость — и на время ты разделишь с ней эту власть. Наверное, поэтому меня называют…
Ее рука легко лежала на моей ладони. Я надеялся, что благодаря той власти, о которой я говорил, мне удастся удержать ее как можно дольше.
— Я помню, как первый раз увидел Чистилище, Линда, — рассказывал я ей. — Я посмотрел вверх, и мне стало не по себе. Я подумал — куда она уходит?..
(Звезды!
О великие звезды, сохраните ее.
Только об этом молю.
Только об этом.)
— …К звездам?
