Она поднялась на ноги — песок рассказывал о стремительном бегстве и падении. На ней было то же красное платье, только порванное и испачканное. Ее черные волосы — коротко подстриженные и очень густые — растрепались настолько, насколько могли растрепаться. К ней приближался молодой человек из Центра — их разделяло шагов пятнадцать. Позади него по воздуху скользила завершательная машина — редкое зрелище! Величиной с полчеловеческого роста и парящая примерно на той же высоте, формой она напоминала кеглю. Ее передний шаровидный конец состоял из мелких граней и светился; три тонкие, как фольга, оборки, напоминавшие балетную пачку, поблескивали, поднимаясь и опускаясь в ритме, не связанном с ветром.
Услышав его шаги или заметив его краешком глаза, она отвернулась от своих преследователей, сказала «помогите!» и произнесла имя.
Он долго колебался, хотя для нее это не длилось и секунды, а потом оказался рядом с ней.
Человек и парящая машина остановились.
— В чем дело? — спросил он ровным, низким, чуть-чуть музыкальным голосом.
— Они хотят забрать меня, — ответила она.
— Ну и?
— Я не хочу.
— А! Вы не готовы?
— Да, я не готова.
— Тогда все просто. Недоразумение. Он обернулся к человеку и машине.
— Тут какое-то недоразумение, — сказал он. — Она не готова.
— Тебя это не касается, Борк, — ответил человек. — Центр принял решение.
— Значит, его надо пересмотреть. Она говорит, что не готова.
— Иди займись своим делом, Борк.
Человек шагнул вперед. Машина последовала за ним.
Борк поднял руки — одну из мышц, другие из самого разного.
— Нет, — сказал он.
— Убирайся отсюда, — сказал человек. — Ты мешаешь.
Борк медленно двинулся на них. Огни в машине замигали, юбочки опустились. С шипением она упала на песок и осталась неподвижной. Человек остановился, попятился.
— Я должен буду сообщить…
— Уходи, — сказал Борк.
Тот кивнул, остановился, поднял машину, повернулся и зашагал с ней по пляжу, не оглядываясь. Борк опустил руки.
— Ну вот, — сказал он девушке, — теперь у вас есть время.
И пошел дальше, осматривая ракушки и плавник. Она пошла за ним.
— Они вернутся, — сказала она.
— Конечно.
— Что же мне тогда делать?
— Может, тогда вы будете готовы.
Она покачала головой и положила руку на его человеческую часть.
— Нет, — сказала она. — Не буду.
— Откуда вам знать сейчас?
— Я совершила большую ошибку, — ответила она. — Мне не надо было приезжать сюда.
Он остановился и посмотрел на нее.
— Прискорбно. Лучше всего вам обратиться к психологам в Центре. Они найдут способ убедить вас, что покой предпочтительнее тоски.
— Вас же они не убедили! — сказала она.
— Я особый случай. Тут нельзя проводить сравнений.
— Я не хочу умирать.
— Тогда они ничего не могут сделать с вами. Нужный психологический настрой — обязательное условие. Оно оговорено в контракте — пункт седьмой.
— Они же могут ошибиться. Или, по-вашему, они никогда не ошибаются? Их кремируют, как и всех остальных.
— Они крайне добросовестны. Со мной они обошлись честно.
— Только потому, что вы практически бессмертны. Машины в вашем присутствии замыкаются. Никакой человек не может к вам прикоснуться без вашего разрешения. И разве они не пытались кончить вас в состоянии неготовности?
— По недоразумению.
— Как со мной?
— Не думаю.
Он отвернулся и пошел дальше.
— Чарльз Элиот Боркман! — позвала она. Опять это имя!
Он снова остановился и начал чертить вилкой решетку на песке.
— Зачем вы это сказали? — спросил он.
— Но это же ваше имя!
— Нет, — сказал он. — Тот человек погиб в глубинах космоса, когда космолет прыгнул по неправильным координатам и оказался слишком близко от звезды в момент ее взрыва.
— Он был герой. Дал сгореть половине своего тела, пока готовил спасательный челнок для остальных. И он выжил.
— Скажем: какие-то его частицы. Не больше.
— Но это ведь было покушение, верно?
— Кто знает? Вчерашняя политика не стоит бумаги, потраченной на ее обещания и угрозы.
— Он же был не просто политиком, а государственным деятелем, гуманистом, одним из немногих, кого, когда он уходит со сцены, больше людей любят, чем ненавидят.
Он издал что-то вроде смешка.
— Вы очень любезны. Но если так, то последнее слово все-таки осталось за меньшинством. Лично я считаю, что в нем было много от бандита. Но мне приятно, что вы перешли на прошедшее время.
