Герцог и герцогиня посмотрели друг на друга и решили, что они восхитительны. Рука об руку они отправились туда, куда заставили друг друга исчезнуть — то есть в никуда.
— Доброго пути! — крикнул им вслед Мишкин. Он оглядел стоянку, но не смог найти своего автомобиля.
Наконец к Мишкину подбежал дежурный по стоянке, невысокий толстяк в зеленом джемпере, на левом грудном кармане которого были вышиты слова «Все звезды высшей школы Амритсар».
— Ваш билет, сэр, — обратился он к Мишкину. — Нет билетика — тогда приветик.
— Был где-то, — сказал Мишкин и вынул из бокового кармана своей планшетки кусочек красного картона.
— Не отдавай! — раздался чей-то голос.
— Кто это? — удивился Мишкин.
— Это я, твой робот СРОНП, замаскированный под Ровер ТС-200 выпуска 1968 года. Ты находишься под воздействием галлюциногена. Не отдавай билет дежурному!
— Давай билет! — потребовал дежурный.
— Не так быстро, — сказал Мишкин.
— Нет, быстро! — Дежурный протянул руку.
Мишкину показалось, что пальцы дежурного превратились в пасть. Дежурный медленно приблизился к нему. Сейчас он представлял из себя огромного змея с крыльями и раздвоенным хвостом. Мишкин без труда увернулся от него.
И он вновь очутился в лесу (этот проклятый лес!). Рядом с Мишкиным стоял робот. А сверху на них пикировал огромный змей.
Пасть змея превосходила все фантазии. Это была самая огромная из когда-либо виденных Мишкиным иллюзий. Дыхание змея было завораживающим, глаза его гипнотизировали, при каждом взмахе крыльев с них срывались заклинания. Форма и величина змея тоже были иллюзией, так как он обладал способностью изменять свою величину от гигантской до бесконечно малой. Но когда змей превратился в букашку, Мишкин ловко поймал его и сунул в пузырек из-под аспирина.
— Что ты собираешься с ним делать? — спросил робот.
— Сохраню до тех времен, — отвечал Мишкин, — когда для меня вновь придет пора жить иллюзиями.
— А разве ты сейчас не живешь иллюзиями?
— Нет, — ответил Мишкин, — я еще молод, и мой удел — искать приключения, действовать и пожинать плоды этих действий. Но позже, гораздо позже, когда угаснет пламя души и притупится память, я освобожу это существо. Крылатый змей и я, мы вместе отправимся в ту последнюю иллюзию, которая называется смертью.
— Неплохо сказано! — сказал робот, хотя он и не поверил, что Мишкин сам придумал это, и дорого бы дал за то, чтобы узнать истинного автора этих слов.
А между тем наши герои продолжали свой путь через лес. Пузырек из-под аспирина то наливался свинцовой тяжестью, то становился невесомым. Было ясно, что заключенный в него змей обладает магической силой, но Мишкин не стал ломать голову над тем, что это за сила, поскольку ему предстояла работа. В чем она заключалась, Мишкин не знал, но был уверен в одном — она не находится внутри пузырька из-под аспирина.
Внезапно лес кончился, и Мишкин с роботом оказались перед пропастью. Ее берега соединяла доска. На дне, на глубине в тысячи футов, блестела узкая полоска воды.
Стоит сказать, что пропасть отличалась величием и живописностью. Но самым удивительным явлением была доска, переброшенная через нее. Посередине этой доски стоял стол. Вокруг стола — четыре стула, и на них сидели четверо. Они играли в карты. Перед игроками стояли полные окурков пепельницы, и все это освещалось тусклой электролампочкой, висевшей на неизвестно к чему прикрепленном шнуре.
Мишкин подошел поближе и услышал следующий разговор.
— Ставлю доллар.
— Закрывай.
— Идет.
— Больше.
— Еще один доллар.
Игра шла вяло. Лица игроков, сосредоточенные и бледные, были покрыты щетиной, закатанные рукава рубашек лоснились. Игроки пили пиво из банок и закусывали толстыми сандвичами.
— Простите, — сказал Мишкин.
Мужчины подняли головы от карт.
— В чем дело, пташка? — спросил один из них.
— Я бы хотел пройти…
— Ну и проходи, чего стоишь?
— Не могу, — сказал Мишкин.
— Почему это не можешь? У тебя ног нет, что ли?
— Ноги у меня в порядке, — ответил Мишкин. — Но все дело в том, что если я попытаюсь обойти вас, то могу упасть в пропасть. Видите ли, между стульями и краем доски маловато места, всего дюйм или два, а у меня не настолько развито чувство равновесия, чтобы рисковать.
