— Просто чудесно, леди. — ответил Хэрольд. — Кстати, что такое Охотничий бал?
— Это одно из самых главных событий года на Эсмеральда После Охотничьего бала начинаются Сатурналии.
— Что ж, всегда интересно сходить на вечеринку.
— Тем более на такую. Там подаются чудесные блюда, любые напитки, все наркотики, которые только известны человеку.
— Я к ним не очень-то и привык. Иногда, правда, покуриваю травку.
— Тебя никто не заставляет это делать. Я просто рассказываю, что там будет.
— Выбор достаточно богатый. Может, мне нужна новая одежда?
Хотя его шерстяной костюм почистили и выгладили, вид у него все равно был жалкий.
— У меня тут остались вещи Джонсона, — вспомнила Нора. — Он был немного ниже тебя, но шире в плечах. Рубашки и пиджаки должны подойти. И, может, мне удастся удлинить брюки.
— Черт возьми, разве я не могу купить себе новый костюм?
— Побереги деньги, Хэрольд Эрдман, — насмешливо сказала Нора. — Тебе еще понадобятся оружие и Наводчик.
— Я тут столько всяких удивительных пистолетов видел, но все равно мой старый «смит энд вессон» для меня лучше всех. А что касается Наводчика, познакомился я тут с одним по имени Альбани. По его словам, очень хороший Наводчик. Кажется, он без работы. Поэтому, может, и возьмет недорого.
Охотничий бал проводился во дворце мэра, который примыкал к Охотничьей академии. Слуги в униформе указывали прибывающим гостям места на автостоянке и открывали дверцы такси. Многочисленные окна дворца были ярко освещены. Хэрольд чувствовал себя немного неловко в белом смокинге Джонсона, но его массивная фигура все равно производила впечатление.
Они вышли из такси и вошли во дворец.
Нора тут многих знала и скоро уже весело болтала с друзьями. Хэрольд слонялся по залу один, проклиная неудобный смокинг, однако его настроение от этого не испортилось. К нему приблизился официант с бокалами на подносе и предложил выпить. Хэрольд взял бокал с жидкостью зеленого цвета. На вкус она отличалась от мятного коктейля. Потом он узнал, что это был «Зеленый дьявол» — смесь кокосового и ананасового соков с новым испанским амфетамином, который имел вкус корицы. Наркотические вещества сразу стали действовать, и если у Хэрольда сначала было просто хорошее настроение, то теперь он чувствовал себя просто прекрасно.
Повсюду толпились хорошо одетые люди, играли оркестры, работали буфеты, нескончаемым потоком сновали официанты с полными диковинных напитков подносами. Взяв еще один «Зеленый дьявол», Хэрольд завороженно наблюдал, как отражается от женских плеч свет хрустальных люстр. Он прислушивался к журчанию чужой речи и почти ничего не понимал. Ему казалось, что здесь у людей какая-то странная манера говорить.
Внезапно он обнаружил, что разговаривает с какой-то очень красивой девушкой с копной черных блестящих волос. На ней было красное платье, плотно облегавшее фигуру и оставлявшее открытыми великолепные плечи и большую часть упругих грудей. Ее звали Джекинс.
— Охота — спасательный клапан всего мира, — говорила она. — Нереализованные импульсы все равно выйдут на поверхность, но уже в худшем варианте. Этого психологического закона достаточно, чтобы оправдать существование Охотничьего Мира.
— Именно так я и думал, — кивнул Хэрольд.
— Не прикидывайся дураком, — весело рассмеялась девушка. — Хорошо известно, что та группа эмоций, которые мы обозначаем словами «Охота», «Убийство», «защита» и так далее, требует постоянной стимуляции, необходимой для здоровой личной и общественной жизни. Это известно каждому.
— О да. Конечно, — согласился Хэрольд.
— Очевидно, — продолжала девушка, — что эмоции современного человека атрофировались. На протяжении столетий Охота заменяла людям борьбу друг с другом. И вот население стало возрастать, увеличились размеры урбанистических центров и число их жителей. Всех животных уничтожили. А потом прекратились войны, и человек потерял возможность всякого насилия. Этот вакуум и заполнил Охотничий Мир.
— Невероятно! — воскликнул Хэрольд. — Где ты всего этого набралась?
— В Беннингтоне.
— Там наверное действительно хорошо учат.
Вечер был в самом разгаре. В воздухе висел голубовато-желтый дым от наркотиков. Из гигантских колонок ревела оглушительная музыка, от которой у Хэрольда вибрировали кости. Жители Эсмеральды оценивали приемы по количеству производимого шума и тому, насколько удачно присутствующие корчили из себя идиотов.
