А вдруг он сможет найти штуковину, в которой сидел? Если это удастся — можно найти дорогу, ведущую к мосту. Да, но реку все равно не удастся перейти, ведь моста больше нет. А может быть, это чудо так и лежит на мосту? Ему казалось, что он ощущает ее присутствие, но он не был в этом уверен.
«Я должен быть совсем рядом с этим ящиком», — подумал Джерри. Его не могло выкинуть оттуда слишком далеко. Он был твердо уверен, что ящик где-то совсем рядом, не дальше тридцати футов.
И он пошел — точнее, попытался пойти. И никуда не пришел. Он натыкался на деревья, путался в ветвях и кустарнике, спотыкался о валежник… Он не мог пройти в одном направлении больше нескольких футов. Он совершенно заблудился и понятия не имел, где находится.
Устав от бесплодных попыток, он сел на землю, прижавшись спиной к стволу ели. Ее нижние ветви росли совсем рядом с землей, и он сидел, словно в низкой палатке. «Боже, — подумал он, — никогда бы не поверил, что можно так заблудиться в темноте».
Отдохнув немного, он встал и снова двинулся наугад. Временами он спрашивал себя: не пора ли бросить это бесполезное занятие, устроиться где-нибудь под елью и дождаться рассвета? Но не мог заставить себя сделать это: ведь каждая попытка могла оказаться счастливой… Вдруг он найдет черную штуковину, или дорогу, или что-нибудь еще, что подскажет ему, где он находится.
И тут он обнаружил тропинку. Он не рассчитывал найти тропинку, но это было лучше, чем ничего, и он решил держаться ее. Тропинка — или чей-то след — наверняка выведет его куда-нибудь, если только он не потеряет ее в темноте.
Он не увидел тропинку, а нашел ее случайно, когда, споткнувшись обо что-то, упал прямо на нее. Лесная дорожка была утоптанной — он убедился в этом, ощупав ее руками. По обе стороны плотно росли деревья и кусты.
Был единственный способ не потерять тропу — двигаться по ней на четвереньках, все время нащупывая руками. Джерри так и сделал: он медленно пополз по ней на четвереньках, не зная, где находится и куда идет.
— Я не знаю, где они, Джонни, — говорил в телефон Фрэнк Нортон. — Они не появлялись. Ты сказал — в шесть, и я с тех пор жду их. Может быть, пробка на дороге?
— Какого черта? — заорал Гаррисон. — С каких это пор у вас появились пробки на дорогах?
— Хуже, чем в день открытия рыболовного сезона, — ответил Нортон. — После того как радио и телевидение дали экстренные сообщения, все бросились к нам. Дороги, ведущие в город, забиты машинами. Полиция пытается заблокировать нас, и патрулям приходится нелегко.
— Сейчас уже поздно фотографировать, — сказал Гаррисон. — Так ты говоришь, эта штуковина куда-то поехала?
— Совсем недавно. Двинулась через мост по дороге, что ведет в лес. Сейчас уже темно. Нет никакой возможности хоть что-нибудь отснять. Но я сделал несколько снимков, пока она еще была здесь.
— У тебя есть снимки? Так какого черта ты молчишь?
— Джонни, их немного. И не такие, как получились бы вашими камерами, профессиональными. Обыкновенный туристский аппаратик. Я отснял две пленки, но не уверен, что там есть на что посмотреть.
— Послушай, Фрэнк! Есть ли какая-нибудь возможность переправить пленки нам? Ты вообще согласен продать их мне?
— Продать? Если они тебе нужны, Джонни, они твои. Я хотел бы только получить несколько фотографий, вот и все.
— Не валяй дурака, — сказал Гаррисон. — Эти пленки стоят денег. Больших денег. Если ты отдашь нам пленки, я пришлю тебе отсюда все, что только можно привезти. Есть ли возможность доставить их? Быть может, кто-нибудь согласится смотаться к нам на машине? Я не хочу, чтобы ты сам срывался с места. Мне бы хотелось, чтобы ты оставался там, пока не появятся Кэти и Чет.
— Тут есть паренек, который работает на заправочной станции. У него мотоцикл. Он довезет быстрее, чем кто-либо другой, если только не свернет себе шею по дороге.
— Ему можно доверять?
— Абсолютно, — сказал Нортон. — Он у меня иногда работает, разные поручения выполняет время от времени. Мы с ним друзья.
— Скажи ему, что если он привезет нам пленки до полуночи, получит сотню. Мы придержим выпуск, чтобы фотографии пошли в утренних газетах.
