— Иоланда! — резко прервал он ее.
— Я знаю, что вмешиваюсь не в свое дело, — сказала она. — Что мне не подобает говорить с тобой о…
— Иоланда, что тебе известно о нашей миссии?
— Только то, что я слышала и о чем могла догадаться. Ты мне никогда ничего не говорил. Никто мне ничего не говорил, но я знаю, что вы ищете призму Лазандры, в которой заключена душа святого…
— Не только призму. Не только душу святого.
— А что еще?
— Элоизу. Есть надежда, что, найдя призму, мы найдем и Элоизу.
Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Разве это возможно? Я была бы так за тебя рада!
— Это возможно, Иоланда. Маловероятно, но возможно. Священник — тот, кого мы нашли мертвым в храме, — рассказывал моему дяде, что слышал имя Элоизы…
— Этому трудно поверить, — сказала Иоланда. — Но я надеюсь…
— Этому почти невозможно поверить, — подтвердил он. — Потому-то я и мучаюсь. Время от времени я говорю себе, что это невозможно, что глупо на это надеяться. А потом у меня снова появляется надежда, и я убеждаю себя, что чудо возможно.
— Тебе нужно спокойнее к этому относиться, — сказала она рассудительно. — Не позволяй себе слишком надеяться. Если тебя постигнет разочарование…
— Я готов испытать разочарование, — сказал он. — Я стараюсь заранее с ним смириться.
Она отстранилась от него.
— Но я пришла поговорить не об этом. Есть еще кое-что.
Она заколебалась. Харкорт молча ждал.
— Я слушала раковину, — сказала она наконец. — Ту морскую раковину…
— Раковина что-то тебе сообщила?
— Да. Она говорит, что для нас есть убежище. Место, где мы будем в безопасности. Мы должны отправиться туда сейчас же. Нечисть собирает силы против нас.
— А она тебе не сказала заодно, где находится это безопасное убежище? — спросил он, усмехнувшись.
— К северо-западу отсюда, — ответила она, не обратив внимания на его усмешку. — В небольшой долине.
— И нам надо трогаться сейчас же?
— Раковина советует отправиться в путь немедленно. Харкорт встал и протянул руку, чтобы помочь ей подняться.
— Что ж, значит, отправляемся прямо сейчас, — сказал он.
Ниже по склону из рощицы, которую Харкорт так внимательно разглядывал, показалась какая-то фигурка, которая стремглав понеслась в их сторону, пригнувшись, низко опустив голову и нелепо размахивая руками. Харкорт схватился за рукоятку меча, но не вынул его из ножен. Две горгульи, внезапно придя в движение, тяжелой поступью поспешно направились наперерез фигурке. Однако Харкорт видел, что перехватить ее они не успеют. Он сделал шаг вперед и выхватил меч. Но Иоланда вцепилась в его руку.
— Не надо, — сказала она. — Разве ты не видишь? Это же наш маленький тролль.
Теперь он и сам видел, что это действительно тролль.
— Я думал, мы от него отделались! — рявкнул он и закричал, обращаясь к горгульям: — Назад! Это свой!
Горгульи застыли неподвижно, потом повернулись и снова заняли свои посты.
— Теперь мы, во всяком случае, знаем, что они нас слышат, — сказала Иоланда. — Пусть и не говорят, но слышат.
Тролль, размахивая руками, подбежал к ним и с разбегу остановился.
— Я очень спешил, — сказал он. — Я спешил вас догнать. — На шее у него все еще болталась петля, а в руке был зажат конец веревки.
— Лучше бы ты не появлялся, — сказал Харкорт. — Ты нам совсем не нужен. Но раз уж ты тут, оставайся. Только не попадайся мне на дороге, понятно? Не вертись под ногами.
— Но я должен был вас догнать, — задыхаясь, выговорил тролль. — Я должен быть с вами. Ты обещал, что построишь мне мост.
Иоланда удивленно взглянула на Харкорта.
— Ты ему в самом деле обещал?
— Боюсь, что да, — ответил Харкорт, поворачиваясь, чтобы разбудить остальных и отправляться в путь — к тому безопасному убежищу, о котором сказала им раковина.
