— Ваша правда, — ответила Элейн. — Я действительно забываю об этом. В эпоху депрессии, когда люди бежали с Земли, они устремились во всех направлениях…
— На сверхсветовых кораблях.
— Нет, не на сверхсветовых. На кораблях разрывного времени. Не спрашивайте меня, как они действовали. Но у вас теперь есть какое-то представление…
— Крайне туманное, — признался Хортон.
— И тем не менее, — продолжала она, — на поиски землеподобных планет им требовались многие годы. Некоторые корабли исчезли — то ли в глубинах пространства, то ли во времени, то ли выпали из нашей Галактики. Что случилось с ними, установить невозможно. Они взлетели — и больше о них никто никогда не слышал.
— Теперь вы сами поняли, что проблема с Плотоядом неразрешима.
— Но, может, нам удастся все-таки разгадать загадку туннеля? По сути Плотояд хочет только этого и ничего другого. Да и я тоже.
— Я исчерпал свои возможности, — высказался Никодимус. — У меня нет новых идей. Ситуация не сводится к тому, что кто-то взял и закрыл данную планету. Этот кто-то потратил немало сил на то, чтобы ее нельзя было открыть. Крепость скалы превышает любые естественные факторы. Ни один камень не может быть таким твердым. Кто-то сделал его сверхтвердым, и намеренно. Догадался, что кто-то другой может попробовать покопаться в контрольной панели, и принял меры.
— Значит, на планете есть что-то особенное, — заявил Хортон. — Есть же какая-то причина, по которой туннель решили заблокировать! Уж не клад ли?
— Нет, не клад, — уверенно ответила Элейн. — Чем оставлять клад, они бы утащили его с собой. Так что скорее всего не клад, а угроза.
— Ну почему нет? Кто-то спрятал здесь что-то для пущей сохранности…
— Не думаю, — отозвался Никодимус. — В один прекрасный день они решат забрать спрятанное, и что дальше? Забрать-то они его заберут, а как им отсюда выбраться?
— Они могут прилететь на корабле, — предположил Хортон.
— Не похоже, — заявила Элейн. — Куда вероятнее, что им известно, как обойти блокировку.
— Значит, по-вашему, такой способ все-таки существует?
— Склоняюсь к мысли, что способ есть, но из этого не следует, что мы сумеем найти его.
— Тогда, — заметил Никодимус, — дело сводится к тому, что туннель закрыли, чтобы кто-то не ускользнул отсюда. Кого-то или что-то заперли здесь, отрезав от остальных туннельных планет.
— Но если так, — подхватил Хортон, — кто это или что это? А если наше существо из куба?
— Может быть, — согласилась Элейн. — Не исключено, что его не только замуровали в кубе, но и привязали навсегда к планете. Вторая линия защиты на случай, если ему удастся вырваться из куба. Хотя в это почему-то трудно поверить. Уж очень оно красивое.
— Оно может быть красивым и одновременно опасным.
— Что за существо в кубе? — поинтересовался Никодимус. — Я о таком не слышал.
— Мы с Элейн нашли его в одном из строений в городе. Какая-то бестия, запертая в кубе.
— Живая?
— Трудно сказать наверняка, но, по-моему, живая. Чувствую, что живая. Элейн сумела ощутить ее на расстоянии.
— А куб? Из чего сделан куб?
— Из странного материала, — ответила Элейн, — если это вообще материал. Он останавливает тебя, а ты не ощущаешь ровным счетом ничего, словно никакого препятствия и нет…
Никодимус принялся собирать инструменты, разбросанные по гладкому каменному ложу тропинки.
— Стало быть, сдаешься, — констатировал Хортон.
— С тем же успехом могу и сдаться. Больше не могу ничего придумать. Моими инструментами с этим камнем не справиться. А значит, мне не снять защитную покрышку панели, будь это силовое поле или что-то еще.
Я выдохся, если только у кого-нибудь не мелькнет свежая идея.
— А если поглядеть повнимательнее шекспирову книгу? — предложил Хортон. — Вдруг всплывет что-нибудь новенькое?
— Шекспир сюда и близко не подходил, — усомнился Никодимус. — Да и не умел ничего, кроме как пинать туннель ногами и осыпать проклятьями…
— Я и не рассчитываю найти у Шекспира стоящие технические идеи. В лучшем случае какое-то наблюдение, подлинное значение которого от него ускользнуло.
Никодимус по-прежнему не избавился от сомнений.
— Даже если так, — пробурчал он, — не очень-то много начитаешь, когда рядом крутится Плотояд. Ему опять позарез захочется узнать, что написал Шекспир, а Шекспир в своих записках не слишком щедр на комплименты в адрес своего старого приятеля…
