— С удовольствием.
— Может быть, в среду? Я знаю один симпатичный аргентинский ресторан. Надеюсь, он вам понравится.
— С удовольствием.
— Почему бы вам не нажать на кнопку, чтобы лифт снова поехал, — сказал он и улыбнулся.
Бэт так и сделала, не переставая задавать себе вопрос, зачем остановила лифт.
Во время третьего свидания они поссорились в первый раз.
На вечеринке, которую устраивал директор отдела телевизионной рекламы, живущий на девятом этаже их дома. Он только что закончил серию роликов для «Сезам-стрит» (буквы «П» — Подземный переход, «Т» — Туннель, «л» строчная — лодки, «м» строчная — машины; числа от одного до шести и от одного до двадцати; слова «светлый» и «темный»), поэтому отмечал свое расставание с иссушающей тоской мира рекламы (и семьюдесятью пятью тысячами долларов в год, которые приносила эта работа) и переход в милую его сердцу область программирования (который повлек за собой смену социального положения). Бэт никак не могла уловить, чему он радуется, а когда в дальнем углу кухни заговорила с ним об этом, его доводы показались ей несерьезными. Но он выглядел счастливым, а его подружка, длинноногая бывшая манекенщица из Филадельфии, то подходила к нему, то снова устремлялась к гостям. Она была похожа на изысканное подводное растение — касалась его волос, целовала в шею, шепотом произносила какие-то слова, в которых звучали гордость и скрытая сексуальность. Бэт чувствовала себя как-то странно, хотя обстановка на вечеринке была беззаботной и веселой.
Рэй сидел на ручке дивана в гостиной и соблазнял стюардессу по имени Луанна. Бэт в этом не сомневалась: он напустил на себя деланно равнодушный вид. Когда Рэй не собирался никого соблазнять, он был напряженным во всем, даже в мелочах. Она решила не обращать на него внимания и принялась бродить по квартире, потягивая джин с тоником.
По стенам были развешаны фотографии каких-то абстрактных фигур, вырезанные из календаря, напечатанного в Германии. Все в металлических рамках.
В столовой Бэт заметила огромную дверь, снятую с какого-то разрушенного здания — ее почистили, отполировали и покрыли лаком. Теперь дверь служила обеденным столом.
На стене над кроватью был прикреплен суставчатый кронштейн с вращающимся блестящим шаром на конце.
Бэт стояла в спальне и смотрела из окна на улицу; и вдруг поняла, что это одна из тех комнат, где сначала зажегся свет, а потом погас; одна из комнат, где находился молчаливый наблюдатель, видевший смерть Леоны Чиарелли.
Вернувшись в гостиную, Бэт огляделась по сторонам. За несколькими исключениями — стюардесса, пара молодоженов со второго этажа, биржевой маклер из Хэмфилла, — все гости этой вечеринки были свидетелями убийства.
— Я хочу уйти, — сказала она Рэю.
— О, неужели вам не весело? — спросила стюардесса, и на ее безукоризненном личике появилась насмешливая улыбка.
— Как все дамы из Беннингтона, — проговорил Рэй, отвечая за Бэт, — она получает самое большое удовольствие от того, что вовсе не получает никакого удовольствия. Это характерная черта людей, слишком серьезно относящихся к своему заднему проходу. Находясь в чужой квартире, она не может чистить пепельницы, поправлять туалетную бумагу, чтобы та не свисала, словно высунутый собачий язык, и, испытывая в связи с этим неприятное ощущение в заднем проходе, она просто не может здесь больше находиться. Ладно, Бэт, давай прощаться и пойдем домой. Прямая Кишка наносит очередной удар.
Она дала ему пощечину, и глаза стюардессы округлились.
А на лице застыла прежняя, насмешливая улыбка.
Рэй схватил Бэт за руку, прежде чем она успела ударить его еще раз.
— А всему виной бобы, крошка, — сказал он, сжимая ее запястье сильнее, чем это было необходимо.
Они пошли к ней и после молчаливого сражения с хлопаньем дверей и телевизором, включенным на полную мощность, отправились в постель — вот тут-то Рэй и собрался претворить в жизнь свою собственную метафору, вознамерившись овладеть ею сзади. Бэт не сразу поняла, что он делает… Рэй резко толкнул ее на кровать, и девушка вдруг оказалась на четвереньках; тогда она попыталась перевернуться, но Рэй, не говоря ни слова, упрямо добивался своего. Когда же ему стало ясно, что она этого не допустит, он схватил ее снизу за грудь и сжал с такой силой, что Бэт закричала от боли.
