Но рюкзак за спиной препятствовал осуществлению подобного замысла. Сперва предстояло освободиться от лямок.
Лейн сумел без особенных затруднений выпростать плечи; но ноги почти сразу же снова погрузились в трясину. Вес рюкзака с баллонами и палаткой пришелся теперь на них. Зато пузырь шлема да значительно полегчавший баллон на груди неплохо удерживали на поверхности верхнюю часть тела.
Повернувшись на бок, Лейн отцепил рюкзак от себя окончательно. Тот, разумеется, сразу исчез. Зато ноги, сплошь облепленные быстро подсыхающей корочкой грязи, при этом высвободились. Он даже умудрился поймать ими медленно уходящий вглубь островок рюкзака и вроде бы как опереться на него.
Песчаная жижа неумолимо всползала к коленям, пока Лейн лихорадочно прикидывал, что же ему делать дальше.
Может, дожидаться, опираясь на рюкзак, как на зыбкий поплавок, пока тот не упрется в слой вечной мерзлоты — должна же она тут существовать! Вот только на какой глубине? При первом знакомстве с топью Лейн погружался почти по пояс и не нащупал ногами ничего твердого. К тому же... Он простонал. Вездеходы! Теперь он понял, что стряслось с мощными машинами. Не подозревая, что под твердой на вид поверхностью огорода скрывается топь, коллеги перевалили через трубу. Последний вопль Гринберга свидетельствовал об ужасном открытии, которым он уже и поделиться-то с базой не успевал — настолько быстро канул в бездну вездеход вместе с выступающей над крышей антенной.
Стало быть, добираться до клочка открытого пространства между растениями и трубой бесполезно — там точно такая же топь, как и повсюду. Именно там утонули вездеходы.
Но одна мысль по-прежнему не давала покоя Лейну: ведь нигде на сходе с трубы он не обнаружил поврежденной гусеницами рассады. Такого просто быть не могло. Разве что кто-то успел навести здесь порядок и аккуратно рассадил новые зонтики взамен попорченных.
Тогда, может, этот некто, этот марсианский садовод-трудяга появится вовремя и вытащит Лейна?
Или же предпочтет прикончить?
В любом случае проблемы Лейна были бы разрешены.
Тем временем Лейн пришел к твердому убеждению, что пытаться достичь трубы или открытого пространства возле нее бесполезно. Оставалось только ждать, опираясь на рюкзак — в надежде, что слишком глубоко тот не погрузится.
А рюкзак между тем продолжал тонуть. Жижа быстро поднялась до колен Лейна, чуть ленивее охватила бедра, затем погружение замедлилось. Землянин взмолился, на сей раз не о чуде, а лишь о том, чтобы хватило плавучести рюкзака и баллона на груди.
И не успел он завершить короткую молитву, как погружение вдруг прекратилось. Клейкая жижа, поглотив Лейна по грудь, оставила руки свободными. Землянин вздохнул с заметным облегчением. Но особо радоваться было бы преждевременно, а то и вовсе нечему — воздуха в баллоне на груди оставалось меньше чем на четыре часа. Если не удастся извлечь запасной из затопленного рюкзака, Лейн обречен так или иначе.
Недолго думая, Лейн раскинул руки в стороны и назад и, в надежде вырваться из клейких объятий и снова распластаться спиной на зыбкой поверхности, резко оттолкнулся от рюкзака ногами. Удайся такой маневр, освободившийся от нагрузки рюкзак, возможно, и привсплыл бы. Достать из него баллон — и самая насущная проблема, проблема дыхания, будет хоть на время решена.
Но на этот раз трясина проявила неожиданную цепкость и до конца Лейна не выпустила. Ноги затянуло вглубь снова, и вдруг — о ужас! — они не нащупали опоры. Толчок сдвинул Лейна, отодвинул от рюкзака — пусть ненамного, но, увы, достаточно, чтобы промахнуться. Теперь оставалось надеяться лишь на плавучесть баллона, что на груди, да шлема на голове.
А ее явно не хватало. Медленно, но неуклонно марсианская топь поглощала землянина: вот песок всосал по грудь, вот уже скрылись плечи. Только голова в шлеме еще торчала над поверхностью.
Никогда прежде Лейну еще не доводилось ощущать себя столь беспомощным.
Возможно, спустя несколько лет, следующая экспедиция, если она вопреки всему состоится, по блеску шлема обнаружит тело Лейна, пойманное трясиной, — точно муху в варенье.
