Однако Дункан не верил, что даже самые длительные нежнейшие отношения помогут в добывании информации, необходимой БПТ. Мария слишком быстро меняла партнеров. Тратить столько времени и сил на то, чтобы выудить из нее сведения, которые она все равно не раскроет, казалось ему нелепым.
Он запросил информацию о ее привычках и распорядке дня и получил к ней доступ. Прочитав, он улыбнулся — почему бы не пойти своим, более коротким путем?
В следующий вторник во время обеденного перерыва он проследил, как Мария Болеброк — надсмотрщик третьего класса ЛAO БДА — вошла в ресторан, находящийся рядом с бюро, и последовал за ней. Солнечный свет, заключенный в синтетические волокна светильников, ярко освещал извилистую улицу. Люди в толпе все были одеты празднично, кроме, конечно, нудистов, но и те были раскрашены в самые кричащие цвета. Чувствовалось всеобщее возбуждение: все ждали ослабления надзора. Как только голоса по всем пунктам будут окончательно подсчитаны — наступит свобода! И произойдет это уже через какую-то субнеделю!
«Радость толпы, — подумал Дункан, — должна навести правительство на кое-какие мысли». Ведь если официальных жалоб от граждан на излишний надзор было мало, теперешнее поведение людей показывало, что они, пусть и неосознанно, не любят, когда правительство за ними подглядывает. Но что будут делать жители Лос-Анджелеса, когда надзор ослабеет, Дункан не знал. Они что же, взаправду решат, будто им позволено делать все, что захочется?
Мария Болеброк была одна, и Дункан очень надеялся, что у нее не назначено здесь никаких встреч. Если же она все-таки с кем-то встретится, то сегодня общество Дункана ей не грозит. Увидев, что женщина заняла одиночную кабинку в углу, он вздохнул с облегчением и отправился к столику, который уже занял для него Кабтаб. За соседним столиком сидела Сник в компании пяти сотрудников. Она мельком взглянула на Дункана и больше в его сторону не смотрела.
— Не хотите ли компанию, граждане? — спросил официант.
— Нет, — ответил Дункан.
Официант нажал на кнопку, и свободные сиденья скользнули одно в другое, а стол сложился пополам. По знаку официанта служитель унес мебель и расставил ее в другом месте, образовавшемся за счет сокращения кабинки.
Дункан и Кабтаб сделали заказ. Брови Дункана полезли вверх, когда его мощный сосед заказал лишь порцию творога и крошечный салатик.
— Мой босс требует, чтобы я за шесть месяцев сбросил шестьдесят фунтов, — прорычал Кабтаб, — иначе я потеряю в кредитах и льготах.
— Ты шутишь?
— Мне не до шуток. Правда, я тут видел по телевизору, что скоро выпустят новый продукт. Здоровенная порция содержит очень мало калорий, и притом вкус приличный. И я смогу шпиговать себя этим сколько хочу. Единственный его недостаток в том, что у некоторых эта штука вызывает побочные эффекты. Как сообщили по телевизору — головокружение и понос. И я предчувствую, что окажусь, увы, среди тех, кто пострадает.
— Обратись к Богу с молитвой о придании тебе достаточной силы воли, чтобы выдержать диету.
— Да? Это к которому же?
— Ко всем скопом.
— Не знаю… — протянул уныло Кабтаб, — последнее время я много думал. Да-да, я иногда этим занимаюсь, когда затыкается мой фонтан красноречия (кстати, когда вешаешь лапшу на уши, да еще в таких количествах, многословие — очень хорошее качество). Так вот, когда он отдыхает, я думаю. Чем большему количеству богов поклоняешься, тем больше благ можешь от них получить. Но Яхве, и Аллах, и Будда (хоть он и не совсем бог, скорее посыльный Космического Равновесия), и Один, и Тор, и Зевс, и Церера, и Иштар, и Живая Мантра, и Вишну…
— Можешь не продолжать, я понял, о чем ты.
— Да? А я вот не понимаю. Конечно, теоретически обращение ко всем богам вместе увеличивает эффективность молитв, расширяет их ассортимент и, соответственно, умножает производительность. Ну а что, если обращение к одному богу аннулирует молитву к другому? Что, если все мои молитвы дают в итоге один большой ноль? И где я тогда? Может, я всю жизнь заблуждался и потратил ее зря, не говоря уже о жизнях моих учеников? Так ведь вполне может быть…
