А в это время выбранная по жребию половина отряда каменила вторую половину. Роботы устанавливали холодные твердые тела на пустые места в рядах статуй, откуда некогда были изъяты хранимые — почему, никто не знал. Синн и Бедейтунг вернулись из циклонной с мешками собранной коллекторами пыли и занялись деликатной работой — посыпанием пылью новоокамененных.
— Черт, как это сложно, — бурчал Локс. — Ненавижу сложные планы. В одном месте оступишься, и все идет насмарку. Простые решения лучше.
— Согласен, — ответил Дункан. — Но простого решения у нас нет.
Падре Коб и красотка Фиона вернулись из нового склада с охапкой свежеотштампованных табличек. Они развешивали указатели на шеи статуям, Синн и Бедейтунг посыпали сверху пылью.
— Если органики начнут копать глубоко, — заметил падре, — и сверят каждую табличку с записями, то обнаружат обман. И нам конец.
— Они не станут, — возразил Дункан. — Они же ищут живых. Скрыть, что мы здесь были, нам не удастся, но органики решат, что мы сбежали.
Вернулся ходивший в банк данных Локс с двумя спутниками.
— Я стер из компьютера все данные о наших запросах, — сообщил он. — Зал убран, отпечатки пальцев стерты.
Когда пришел черед Локса окаменевать, Решающий сложил руки на груди и кивнул:
— Пока, Билл. Скоро увидимся.
— Если повезет, — отозвался Дункан, захлопнул дверцу и нажал на кнопку «ПУСК».
Теперь он остался последним живым существом в огромном и тихом зале. Дункан забрался на платформу позади робота и нажатием кнопки запустил программу. Длинные лапы робота поднялись; машина подкатилась к цилиндру, клешни сомкнулись на неимоверно тяжелом теле Локса, подняли его и вытащили из каменатора. Робот отнес статую к бесконечным рядам ей подобных и установил на свободное место. Дункан набрал на панели управления остальные инструкции. Установив реле времени, соединенное с силовым кабелем цилиндра, он ступил в каменатор и закрыл за собой дверь. Шесть секунд он глядел в окошко. Робот ждал. Через минуту машина откроет дверь, вытащит его, Дункана, и поместит на свободном месте номер SSF-1-X2–36. Там он будет стоять с фальшивой табличкой на шее, пока робот, повинуясь инструкциям, не явится за ним через шесть дней. Машина откроет дверцу каменатора номер SSSF-413B, потом подкатится к Дункану, возьмет его и перенесет в цилиндр. Это случится в следующую среду, в 6.30 вечера. А в 7.00 вечера таймер включит раскаменение. И тогда Уильям Дункан выйдет из цилиндра и примется за раскаменение остальных.
После того как робот поместит тело Дункана на место, машина возьмет пакет с пылью и посыплет серым порошком и самого Дункана, и свои следы до того места, где старое хранилище переходило в новое, незапыленное. Прежде чем присоединиться к собратьям, робот оставит пакет с пылью на полке в одной из кладовок.
Дункан даже не заметил, что каменатор включился и он пробыл шесть дней в бессознательном состоянии. Он все так же смотрел через окошко на стоящего в нескольких футах от двери робота. Квадратный зеленый ящик с круглой многоглазой головой и вращающимися антеннами подкатился, протянул клешню и открыл дверь.
— Или все о’кей, — пробормотал Дункан, выходя, — или робот сломался. ZY, — позвал он, — сколько времени?
На «животе» робота вспыхнуло цифровое табло: СР Д7-Н1 м МНОГ 7п.
Среда, седьмой день, первая неделя, месяц Многообразия, 7.00 вечера.
Или органики еще не добрались до склада (в этом случае они могут появиться в любую секунду), или уже ушли. Судя по отпечаткам множества ног на полу, скорее второе.
Не обращая внимания на пыль, которой щедро посыпал его робот, Дункан поспешно проверил, на своих ли местах другие члены отряда. Он рассчитывал, что все окажется в порядке — найдя одного, нашли бы и всех остальных. Но на всякий случай следовало проверить. Удостоверившись, что статуи изгоев по-прежнему стоят на своих местах, Дункан прошел мимо трех складов в новое хранилище. Двигался он с осторожностью — в этот самый момент органики могли разгружать очередную партию откамененных. Но все было тихо; короткий осмотр показал, что кабинеты тоже пусты.
На пути в старый склад Дункан остановился у статуи с табличкой «Сник». Что же в этой женщине его так беспокоит? Почему любопытство, как рвота, подступает к горлу? Логично было бы предположить, что он знал ее, и знал близко. Логика требовала оживить ее и выяснить, что скребется в заднюю дверь его рассудка.
