— Повеситься не выйдет, — прикинул орк со своей изумительной, простецкой честностью. — Утопиться, ясно дело, тоже. Если только об стену с разбегу, но тут сноровка нужна… Обожди малость, вдруг засыплет, я тебе свой шлем одолжу — и будет у нас собственный таран…
— Заткнитесь, а? — уныло просопела сзади Тишана. — Без вас тошно, а тут еще «засыплет»…
Печальное «А зачем молчать? Все равно эхо такое, что засада наверняка готова, только дойти осталось» благополучно осталось лишь в моей голове. Не поверю, что гномы, не смотря на все наши колдовские старания, не смогут засечь в своих владениях чужаков. Но зачем нагнетать обстановку перед дракой? Вдруг да обойдется…
Переставляя ноги скорее по привычке, а вовсе не из желания куда-то идти, я размышляла, как эльфы умудряются являть людям и всем остальным высокомерие даже спиной. Лаэсс так сразу и заявил, помнится, что с таким плевым делом он справился бы и один, что, мол, если б здесь дроу жили, то еще куда ни шло, но вот гномы — это ж ерунда! Эта ерунда, между делом, невесть как сумела выкрасть знахаря самого герцога. Над вопросом, зачем герцогу такие бестолковые стражники и такой слабенький знахарь, я ломала голову до сих пор. Хоть та же Тишана уместнее бы смотрелась. И в качестве стражника, и в качестве знахаря. А герцог снарядил целый отряд — задели семейную честь и так далее, все ясно как валенок, но почему все сильные мира сего уверены, что в любом уважающем себя отряде должен быть эльф? Понятное дело — орк и половинчик, эти часто шастают в больших городах в поисках работы. Монаха, это тоже ясно, подсунула церковь, покровительствующая власти в герцогстве, куда ж без небесной помощи в таком сложном деле… Вот и копошимся такой пестрой компанией в гномьих катакомбах второй день. Или третий. Или десятый. Говорят, под землей время идет иначе.
А начиналось-то все так безобидно: утро, солнышко, птички поют, торговки ругаются… Самое время прогуляться по городу и запастись едой в дорогу. Путь впереди — неизвестен, как это часто бывает в жизни безработного наемника. И постоянная, легкая и теплая мысль: «Ну да где наша не пропадала, найдем что-нибудь!»
— Стоять! — внезапный, резкий и громкий оклик заставил меня вздрогнуть и остановиться на полушаге. — Ты есть Тави Авлер из рода Рэев, по отцу Куджирга?!
— Нет, — ошалело пробормотала я, развернувшись на голос.
Предо мной стоял монах в коричневой рясе со знаком «семи лучей» на груди. За ним маячило двое местных стражников с мечами наперевес. Ох, не завидую я этой Тави…
— Дан Каллиора, — прошипел один из дружинников через забрало. — Вы не туда глядите. Это Аза…
— А род-племя?! — не смутившись, на той же высокой ноте, вопросил священник.
— Безотцовщина, подброшена к порогу Эджского аббатства двадцать лет назад…
Спустя десять лет сбежала оттуда, — могла бы я добавить, — и до сих пор в клириках не нуждалась. Не то чтобы я плохо относилась к храмам, нет, даже наоборот. Часто бывая в селах, где маленький старый храм — единственная защита жителей на лиги окрест, невольно начинаешь проникаться уважениям к священнослужителям. Просто мне было трудно находиться рядом с ними — я чувствовала себя в чем-то виноватой без видимых причин. Учитель посмеялся, когда впервые услышал об этом, а потом сказал, что спокойно рядом с церковью колдуну не будет никогда, но и бояться здесь нечего. Храмовники — слуги совсем других сил, только и всего.
— А, — нашел нужное место в свитке священник, — маг, учитель…
— Это пройдено, — подсказала я. Пора репутацию себе зарабатывать, так что имя учителя умолчим.
— Значит, нанимаешься… игнисса, верно?
Монах хмыкнул и сунул свиток в широкий рукав. Склонил голову набок.
— Колдунья злокозненная и коварная, зверье призывающая и с нечистью ладящая, — слова из «Колдовского словаря» настолько не вязались с приветливой улыбкой, что я улыбнулась в ответ. — Хозяйка, значит…
Словечко «игнисса» из эльфьего языка мне и самой не нравилось, наверное, потому что язык учился долго и мучительно, но до сих пор болтался где-то на стадии «а мы ничего не понимать». Учитель искренне советовал всегда носить с собой несколько томов словаря на случай составлении заклинаний на эльфийском, а при самих представителях народа изъясняться исключительно жестами, если нет возможности перейти на другую речь.
