— А я и не уходила, — ответила, деланно удивившись, дама. Придвинулась вплотную к менеджеру, и обдала его горячим дыханием из жарко приоткрытого рта.
На Бабочкина повеяло странным сладковатым запахом, совсем не тем привычным ароматом мятных конфет, которые любила сосать, смачно причмокивая, его коллега по работе.
Алёна Игоревна прижала менеджера к косяку. Её рука с неожиданно твёрдыми, холодными пальцами жадно зашарила по рубашке Бабочкина. Нащупала под влажной тканью бешено бьющееся сердце. Жёсткие пальцы надавили на грудь Бабочкина напротив сердца, и он облился холодным потом. Сердце заполошно стукнуло и дало перебой.
Дама разинула рот и подалась к лицу менеджера. Смачно хлюпнули алые, влажные губы. Скосив глаза, менеджер увидел, как шевельнулся багровый язык в лягушачьем рту женщины, как блеснул над губой совсем уже вылезший наружу кривой клык.
С придушенным воплем оттолкнув Алёну Игоревну, Бабочкин вырвался из жарких объятий дамы, ободрав спину о косяк. Не помня себя, рванул дверную ручку и выскочил в коридор.
— Ох, мамочки, — пробормотал он, дико оглянувшись назад, где моталась в петлях белая пластиковая дверь. — Да что это такое?
Бабочкин потоптался на месте и решительно направился к курилке. В обеденный перерыв там обычно собирались мужики из смежных отделов, и столбом стоял сизый дым от сигарет. Бросивший курить менеджер с некоторых пор забегал туда только по необходимости, и сразу выныривал, избегая соблазна. Но сейчас ему было всё равно.
Он зашёл внутрь и с облегчением вдохнул застоявшийся воздух, в котором ему тут же защипало глаза. У стены стояли Иван Евгеньевич в своём вытянутом на локтях пуловере с рисунком ёлочкой и сигареткой в углу рта, и Андрей Яковлевич, посверкивающий загорелой лысиной даже сквозь пелену табачного дыма.
— Она мне говорит: Иван, что же ты документы в срок не оформил? — бубнил Иван Евгеньевич, пожёвывая сигарету. — А я ей говорю…
Андрей Яковлевич меланхолично кивал.
Бабочкин прошёл к зеркалу и посмотрелся в него. Небрежно протёртый уборщицей зеркальный квадрат в белой рамке отразил бледное, с припухшими веками лицо менеджера. «Ерунда какая-то, — подумал он. — И чего испугался, дурак?»
Менеджер потёр подбородок, пригладил перед зеркалом волосы на висках, и повернулся, чтобы выйти в коридор.
Дверь отмахнулась, стукнув ручкой о стену. На пороге возникла Алёна Игоревна. Она шагнула внутрь, и оцепеневший от неожиданности Бабочкин увидел, что фигура дамы, всегда напоминавшая ему туловище гусеницы, перетянутое в нескольких местах и подрагивающее при ходьбе, неуловимо меняется. Дама с каждым шагом вытягивалась, прибавляя в росте. Её лицо удлинилось, подбородок выступил вперёд, уши вылезли из редкой причёски и хищно заострились. А волосы, тусклые, нелепого каштаново-бурого цвета, почернели и густыми прядями рассыпались по крутым плечам.
Алёна Игоревна — да полно, она ли это? — шагнула к Бабочкину. Её неестественно яркие на бледном до синевы лице губы приоткрылись, и, уже не скрываясь, белыми шипами выглянули кончики острых клыков.
Бабочкин панически оглянулся на монотонно бормочущего у стены Ивана Евгеньевича. Тот мельком глянул на менеджера и отвернулся, продолжая что-то втолковывать мерно кивающему собеседнику.
— Мужики… — замирающим голосом сказал Бабочкин. — Мужики!
Андрей Яковлевич взглянул на потного, вжавшегося в стенку у зеркала менеджера, и поморщился.
— И что, так и не подписали? — деловито спросил он Ивана Евгеньевича.
— Так я ж и говорю, нет! — радостно подтвердил тот, вынув сигарету изо рта и взмахнув ей в воздухе. — Не подписывает, змеюка, хоть ты разорвись!
Бабочкин бочком продвинулся вдоль стены. Поколебался немного, но истончившаяся до осиной стройности дама сделала ещё шаг и широко улыбнулась, раздвинув алый рот. Бабочкин зажмурился и ринулся к выходу.
Что-то царапнуло его по рукаву, но он вылетел в дверь и, не оглядываясь, быстро зашагал по коридору. Привычные прямоугольники дверей, такие одинаковые, надоевшие до зевоты, немного привели его в чувство. Менеджер сглотнул, пригладил волосы, откашлялся и, твёрдо стуча каблуками, направился к лестнице.
