Блондинка кашлянула, поёрзала на сиденье. Тимур смотрел в пол.
— Всю жизнь считала себя здоровой, и вдруг — камни в почках. Из кабинета врача вышла, как в тумане. Не стоило мне тогда садиться за руль. Я даже не помню, как выехала на шоссе. Вы понимаете, это так страшно…
— Бывают вещи пострашней камней в почках, — тускло сказал Тимур. В кармане куртки, задетой локтем блондинки, опять зашуршал бумажный рулончик.
— Да, да, конечно, — торопливо согласилась та. — Вашему другу гораздо хуже, чем мне. Вы знаете, там, на дороге… когда вы бросились под колесо…
Он посмотрел на неё. Она знает. Знает.
— У меня ремень безопасности был пристёгнут, всё бы обошлось. Если б не приступ. Представляете, камень тронулся. Прямо там, на дороге. Вот.
Блондинка протянула руку. На ладони лежала горстка камушков.
— Мне их отдали. На память.
Она дробно засмеялась, рука её дрогнула. Камешки шевельнулись на ладони, блеснули янтарным огоньком.
— Я отнесла их на анализ. У меня друг в лаборатории… неважно. Просто так, из любопытства. Знаете, что это? Это благородные опалы. Нонсенс.
Тимур поднял глаза от камней и посмотрел ей в лицо.
— Там, на дороге, — тихо сказала блондинка. — Море, пальмы. Песок. Что это было?
— Не знаю. Вы курите?
— На дух не переношу. Первый раз попробовала от страха, когда узнала диагноз. Купила в ларьке самые дешёвые, затянулась. Сразу выбросила, такая гадость.
— Гадость, — пробормотал Тимур, глядя ей в глаза. И вовсе она не тупая, а новая причёска ей даже идёт.
— Возьмите эти камни, — жалобно сказала она. — Они дорогие. Я узнавала. Отдайте своему другу.
— Сами отдайте.
— Хорошо. — Блондинка кивнула, пошевелила пальцами, глядя на опалы. Тихо сказала, не отрывая взгляд от камней: — Этот странный золотой свет. Вы ещё взяли меня за руку. Вы весь сияли, словно горели на солнце. Потом я почувствовала, как что-то во мне плавится. Было так больно. Как будто я сгорела дотла, и возникла снова. Как феникс. Знаете, такая мифическая птица. А потом… Потом снова дорога. Уже другая. И вы.
— Продайте их. Оплатите операцию моему другу. — Тимур взял её ладонь, сложил тонкие пальчики в кулачок. Теперь они не были холодными.
— Конечно. И всё-таки, что это было?
Он открыл дверцу, выбрался из салона. Она смотрела на него снизу, сжатый кулачок дрожал на весу.
— Это был просто мираж, — сказал Тимур.
