Лейтенант Достальский тоже выделил этих ребят из общей массы. Сначала он придирался к ним, полагая, что это компания обычных «сынков». Но когда выяснилось, что ребята справляются с делом лучше других, размяк и все чаще стал появляться по вечерам у костерка в «их» окопчике. В темноте активность богомолов спадала, стрельба становилась редкой. Устанавливалась относительная тишина и покой, которые каждый использовал как мог. Можно было даже домой сбегать, но Достальский предупредил, что самоволки посчитает дезертирством, а это были уже не игрушки. Как-то в начале июля, когда они пережевывали первый за два дня горячий ужин — давленая картошка с огурцами и тушенкой, — появился лейтенант. Он уселся на краю окопчика, посмотрел в сторону степи и внезапно спросил:
— Интересно, что им нужно? Они толком даже не атакуют… Если бы не приказ, я бы вообще не стрелял.
Пестель, которому, несмотря на худобу, всегда хотелось есть, вытер свой котелок корочкой хлеба, сунул ее в рот и промямлил:
— Они пытаются украсть рельсы.
Достальский недоверчиво хмыкнул.
— Зачем им рельсы?
— Не знаю. Но за последнюю неделю они сообразили, что в открытую им этого не сделать, и стали рыть подкоп.
— Тактику сменили? — заинтересовался Антон.
— Я заметил, тактику они сменили еще недели две назад, когда стали трупы уносить, — отозвался лейтенант, закуривая горькую, дешевую папиросу «Север». Ким лениво сказал, поглядывая в небо:
— Трупы они уносили с самого начала, потому что в них застревают наши пули.
Лейтенант чуть не поперхнулся дымом.
— Что?
— Моя гипотеза звучит так, — сказал Пестель, наконец прожевав свой хлеб. — Тут очень мало металлов, вот они и посылают наименее ценных членов общины…
— Животных, — поправил его Ростик. — Ты забыл про хрюшек, которые раньше всех появились.
— Их же богомолы прогнали? — спросил лейтенант.
— Хрюшки принадлежали богомолам, когда они кончились, богомолам пришлось самим ходить.
— Посылают членов общины, — продолжил Пестель, — чтобы добывать из них металл.
Лейтенант поднялся в полный рост и попытался хоть что-нибудь рассмотреть в темноте. Ничего он, конечно, не увидел, но какие-то новые идеи у него в голове определенно завелись.
— Значит, чем больше мы стреляем…
— Тем вернее привлекаем их к себе, — подтвердил Ким. — А началось все, безусловно, с их попыток раскрутить рельсы.
— Не сразу же они сообразили…
— Похоже, они не знали принципа болта и гайки, — пояснил Пестель. — Нам кажется, что это просто, а на самом деле это целый принцип — вращательное движение, разъемное соединение, да еще необходимость гаечного ключа, которого у них не было…
— Да, проржавели они там, наверное, будь здоров, — подал голос Антон.
— Но ведь не только рельсы, но и колючая проволока, и часть самих укреплений по периметру сделаны из металла, — гнул свое Достальский. — Что же, эта война вообще никогда не кончится? Мы так и будем?..
Пестель вздохнул, собирая котелки в кучку, чтобы было удобнее нести на мойку.
— Я думаю, дело тут не в металле. А в войне. Мы каким-то образом противопоставили себя здешним зверям. И перевели мирное соседство в вооруженный конфликт.
— А как бы ты сделал? — спросил Антон. Собственно, ни для кого, кроме лейтенанта, этот разговор новым не был. С вариациями он повторялся раз в три-четыре дня.
— Нужно не противостоять этому миру, а включиться в него. Попытаться торговать, может быть, даже платить дань.
— Глупо, — отозвался лейтенант и нахмурился. — Мы не знаем, какую дань с нас потребуют. А вдруг?..
— Вот с этого обсуждения мы бы и стали узнавать законы этого мира. А что сейчас — глухая оборона? Потеря всех возможностей развития?.. Сейчас умнеет только наш противник. Мы же деградируем, и чем дальше, тем вернее.
— Ты, кажется, ведешь пораженческие разговоры?
Вдруг Антон так неприлично заржал, что даже Достальский, похоже, смутился. Все-таки Ким не мог не использовать момент:
— Верно, командир. Он спит и видит, как бы ему перебежать к насекомым. Я бы выяснил, нет ли в его сидоре пачки долларов, полученных за предательство.
— У него тяга к их красоткам, — вмешался Антон.
— Я тоже за ним наблюдаю… Мне кажется, ему обещали полпроцента от захваченного тут металла, — поддержал приятелей Ростик. — По здешним масштабам это настоящее состояние!
