— Слушаюсь.
— Поручик Ольшина.
— Я
— Примите под команду артиллерию. Найдите место, откуда будет простреливаться вся долина. Огонь только по приказу.
— Слушаюсь.
— Славка, — обратился Игорь к новгородскому авантюристу, и тот улыбнулся — Тебе самое трудное… от тебя зависит — поверят они, или нет… Если нет — все бесполезно.
— Ты говоришь — я делаю, — Ставров перестал улыбаться.
— Бери своих ополченцев, наших — тоже, и ребят из гражданских корпусов. Пойдешь навстречу и примешь бой. Как только они все втянутся — отступай. Не беги — опомнятся, начнут думать и не поверят. Твое дело — втащить их за собой в долину, как за приманкой, завлечь…
— Кого я только не завлекал, — хмыкнул Ярослав, — а вот этих еще не доводилось… Сделаем.
— Посылаю ополченцев, — тихо сказал Игорь, — хотя это и бесчеловечно. Йррузайцы должны поверить, что мы их не ждали толком.
— Да сделаем, — с беззаботной уверенностью повторил Ярослав.
— Теперь вы, — обратился Игорь к есаулу. — Берите всю нашу кавалерию…
— Всю — это аж сто девятнадцать человек, — с мрачным удовольствием уточнил Змай, хлопая нагайкой по голенищу щегольского узкого сапога.
— Точно так… Встанете за болотами вон у тех рощ — они туда не полезут, да и «глаза» их с воздуха вас не увидят. Ждите. Как ЭТО начнется, они бросятся назад — тут и…
— …тут я с них штаны и сниму, — удовлетворенно подытожил есаул и заметил: — Солнышко встает, пора и по местам, а то нас тут припрут, чего доброго.
— Расходимся, — согласился Игорь. — Ваша авиация, — обратился он к Микульскому, — пусть поддержит Ставрова и ополченцев. И еще, последнее. Посмотрите снова своих людей. Женщин, пацанов младше тринадцати — гнать, если кто пробрался.
— Правильно, — веско сказал есаул. — В поселке еле отбились. Хуже вабиска, ей-богу, а уж чтобы не пролезли — ни за что не поверю.
— Всем — успеха, — пожелал Игорь и послал танкетку вниз со склона. Борька скакал рядом, Женька придерживал ротор.
Сегодня впервые Игорь узнал, что это — посылать людей в бой, а самому — оставаться в тылу.
5.
Игорь и есаул не ошиблись — из рядов защитников выловили почти сотню женщин и детей младше тринадцати. Их как раз строили, когда подъехала танкетка, с которой соскочил Муромцев. На Игоря конвоируемые смотрели, как на личного врага.
— Я вынужден отвлечь для вас пять транспортных вертолетов, — не обращая внимания на эти взгляды, объявил Игорь. — И не могу дать вам ни единого человека конвоя, но предупреждаю: в случае, если вы попробуете вернуться, то ваш патриотизм будет оценен, как саботаж и вознагражден месяцем ареста для женщин и публичной поркой для детей. А самое главное — не заставляйте меня отвлекать кого-то из наших и так невеликих сил еще и на борьбу с вами. Все, вы свободны. Вертолеты ждут.
Они отъехали на холм, с которого открывался вид на долину. Борька склонился с седла:
— Поеду к «Рубаке». Или я тебе еще нужен?
— А как же, но не сейчас, — отозвался Игорь. — Да! Наших никого?
— Не успели, — вздохнул Борька. — Хэй, Раскидай, вперед! — и помчался карьером к выходу из долины, где занимали позиции пионеры.
— Я, пожалуй, посплю, — сказал Игорь Женьке. — Когда у Ставрова начнется заварушка — буди.
— Ага, хорошо… Игорь, — Женька сел на броне, скрестив ноги, — как ты думаешь, у нас получится?
Вместо ответа Игорь улегся на травку и закрыл глаза…
…На этот раз ему ничего не снилось, и проснулся он еще до того, как Женька пошел его будить. Полызмеи стоял высоко — было часов десять Женька в танкетке говорил с кем-то по связи и, раньше чем тот обернулся, Игорь сел и спросил:
— Началось?
— Ну, проснулся? — Женька, не поворачиваясь, махнул рукой, и Игорь запрыгнул в танкетку, скорчившись рядом с другом.
— Они клюнули, Игорь! — прокричал Ярослав с шумного экрана. Изображение прыгало. — Они идут за нами, как на привязи! — он оглянулся, махнув кому-то и вновь повернулся к экрану, криво улыбаясь. — Ну, брат — я думал, что видел все. Но каюсь — ошибался. Смотри-ка.
Изображение «поехало». Мелькнула двойная цепь ополченцев — они стреляли, тускло поблескивали примкнутые штыки — стоявших в два яруса… раненые, которых несли к джипу… а потом…
