— Меня никто не присылал, — спокойно ответил Граис. — Я просто вернулся…
— Оттуда, куда ты ушел, не возвращаются, — прошептала женщина.
— Ну уж… — снова попытался улыбнуться Граис. — Я же здесь. Я просто хочу поговорить с Амиратом.
— Амирата дома нет, — сказала она. Ей наконец-то удалось взять себя в руки. Теперь в глазах ее был не только страх, но и холодная решимость. — И не будет.
— Где я могу его найти?
— Уходи, — тихо, но твердо произнесла женщина. — Уходи туда, откуда пришел. Мало ты зла ему причинил? Мало он из-за тебя натерпелся? Что ты еще от него хочешь?..
— Извини…
Граис наклонил голову и быстро, не оборачиваясь, зашагал прочь от дома своего ученика.
Такого он никак не ожидал. Если все, кто знал его прежде, станут шарахаться от него, как от чумного, то не о какой нормальной работе и речи идти не может. Ну, понятное дело, в первый момент она могла испугаться, увидев перед собой без вести пропавшего пятнадцать лет назад. А потом-то что с ней произошло? С чего она вдруг взбеленилась?..
Граис вдруг подумал о том, что до отправки на Тессу-3 ему было известно о судьбе только троих его учеников — Сирха, который стал преподобным Сирхом, и Федра с Гристином, которые ушли проповедовать куда-то в западные земли. Недавно он узнал о Миносе, который вслед за Сирхом перебрался в Меллению. А что могло случиться с Амиратом? А с Фироном?.. Ему, должно быть, пришлось труднее остальных. Если во всем, что произошло пятнадцать лет назад, Фирон винит только себя одного, то этого уже достаточно для того, чтобы возненавидеть жизнь. Но ведь и другие могли обвинить его в том же, не зная, как все было на самом деле…
Улица, по которой шел Граис, становясь постепенно все шире, вскоре вывела его к рыночной площади. Он и сам не мог сказать, почему пошел именно в этом направлении. Наверное, ему просто хотелось затеряться в толпе людей, которым ни до чего нет дела, кроме товаров, которые они покупают и продают.
В самом конце улицы, где уже стояли первые палатки торговцев, на земле сидел одетый в лохмотья нищий, молча протягивающий перед собой руку, тонкую и сухую, как палка. Люди, занятые своими делами, пробегали мимо, словно и не видя несчастного. А тот в отчаянной надежде все тянул вперед свою сложенную лодочкой ладонь со скрюченными пальцами.
Увидев его, Граис машинально полез за кошельком, но вспомнил, что денег у него нет. Хорошо еще, что Килос угостил его обедом, иначе пришлось бы самому встать с протянутой рукой.
Обойдя нищего, Граис вышел на рыночную площадь. И тут же, перегнувшись через стол, его схватил за рукав какой-то уличный торговец. Нос на его лице был настолько огромен, что край накинутого на голову мужчины платка не мог укрыть его от палящего солнца, поэтому кончик носа был красным и кожа на нем шелушилась.
— Эй, северянин! — закричал йерит, перекрывая гвалт кипящей торговли. — Прежде чем заняться делами, недурно было бы узнать свое будущее! Все в этом мире происходит с благословения Поднебесного!
Граис окинул взглядом лежащие на столе перед йеритом предметы. Большая хрустальная призма, колода гадальных карт, горстка мелких птичьих костей, череп барана, игрушечный волчок, две длинные спицы и конечно же лампада с узким, чадящим языком пламени — все это были принадлежности, используемые уличными шарлатанами для предсказания будущего.
— Ты искушаешь Поднебесного, пытаясь разгадать его помыслы, — улыбнувшись, сказал Граис уличному магу.
На что тот, ни капли не смутившись, ответил:
— Что за дело Поднебесному до такого червя, как я? Он даже и не заметит, если я пару раз осторожно загляну в его Великую Книгу Судеб. Вот если бы я пытался изменить установленный им ход вещей, тогда другое дело. Если тебя смущает все это, — предсказатель провел рукой над своими магическими инструментами, — то я могу рассказать о твоем будущем, записанном на линиях твоей руки. Тут уж никаких сомнений быть не может. Поднебесный — хвала и слава его мудрости! — сам оставил эти записи и наделил некоторых из смиренных рабов своих, — предсказатель приложил руку к груди и чуть наклонил голову, чтобы у его собеседника не осталось никаких сомнений, о ком, собственно, идет речь, — способностью толковать их.
