– Господин Язон, ну, господин Язон! Я хотел бы попробовать дать Виене мое средство от слепоты.
Язон просто обалдел от этой его маниакальной настойчивости:
– Что, прямо сейчас?
– Именно, господин Язон! Я хочу, чтобы Виена увидала корабль пришельцев глазами. Для нее это очень важно.
– А если она умрет, вместо того, чтобы прозреть? – огрызнулся Язон.
– Нет, – сказал Фуруху, – это невозможно. Я уже советовался с Бруччо и с Текой.
– А что ты тогда ко мне пристал?
– Вы же тут главный, господин Язон, – не унимался Фуруху. – Разрешите дать ей капсулу. Пусть она все это увидит.
– Увидит потом, в записи, – буркнул Язон, просто чтобы отвязаться.
– Но у меня есть еще один очень важный аргумент, – продолжал нудить Фуруху. – Это по поводу…
– Слушай, парень, отстань! Ну правда, отстань, я послушать хочу.
И Язон попробовал слушать. Керк, Стэн и Фермо беседовали теперь со сварткулами о технических деталях. Беседа становилась все скучнее с каждою минутой. А про досадный инцидент с фэдерским катером даже не вспоминали. Сварткулы – тактично, люди – испуганно. Так, во всяком случае людям казалось. А потом пришельцы решили на прощание поблагодарить людей за помощь и конкретизировали:
– Мы были очень тронуты вашим участием. Ведь ваш пилот пожертвовал своей жизнью ради нашего спасения.
– Как?! – это был дружный ошеломленный возглас.
Оказалось, вот как.
На фэдерском катере полетел в самое пекло не моналоец, а пиррянин Ронус. Обиженный давешним отказом участвовать в погружеии Ронус вынашивал планы мести. Оружие он украл с «Арго», перехитрив Стэна, и не подозревавшего о подобном коварстве. Корабль попросил у Фермо. Чего конкретно он добивался пиррянский боец, узнать уже не представлялось возможным. А вот чего добился, сварткулы объяснили. Так называемый катализатор распада, послужил в данной ситуации катализатором созидания. Он не представлял опасности для разумного существа, сидевшего внутри ядра, зато позволил в невероятно сжатые сроки восстановить планетную твердь на месте бывшей полости. Сварткулы планировали затратить на это минимум неделю. И похоже, что этим уродливым детищам Солвица было не только знакомо абстрактное понятие «благодарность», но они действительно умели испытывать некий аналог этого человеческого чувства.
В поисках ответного шага желтое щупальце протянулось к Фуруху. Тот в ужасе отшатнулся.
– Не бойся, – перевела Виена. – Оно не горячее. Дай мне свою капсулу с лекарством.
И поскольку щупальце разговаривало голосом Виены, Фуруху не мог не подчиниться. Он протянул капсулу девушке.
– Это не я говорю, это оно, – по-доброму засмеялась Виена.
Фуруху развернулся, двигаясь, как механическая кукла. Желтое щупальце поглотило капсулу. Затем содрогнулось – надо думать, просто для виду – и через несколько секунд выплюнуло лекарство обратно.
– Возьми, – перевела Виена.
Фуруху подставил ладонь.
– Теперь дай его своей девушке.
Фуруху протянул капсулу Виене, и она, кажется, только сейчас сумела отвлечься от процесса перевода и осознала, что говорит о самой себе.
– Глотай, – сказал Фуруху, теперь уже не дожидаясь разрешения Язона.
И Язон видел, как Виена закрыла и вновь открыла глаза. Не требовалось медицинского образования, чтобы понять происшедшее.
А черная махина сварткульского корабля стала медленно подниматься. Настолько медленно, что даже трава под ним не шевелилась.
– Ты все узнала про них, что было нужно? – спросил Язон у Виены.
– Я узнала, гораздо больше, чем ты думаешь. Но сейчас я больше не хочу ничего рассказывать. Ну вас всех!.. – добавила она весело.
Виена держала Фуруху за обе руки и с восторгом смотрела ему в лицо.
«Страшен, как смертный грех, – подумал Язон, – и что она в нем нашла?»
Но для Виены это был не просто первый мужчина – это был первый человек, которого она увидела собственными глазами. Человек, подаривший ей новый мир – мир зрительных образов.
– Как ты думаешь, – шепнула Мета Язону, – они усовершенствовали средство, изобретенное Фуруху, или дали Виене что-то принципиально другое?
– Если честно, – ответил Язон, – я думаю, что химия здесь вообще ни при чем.
