Мир саги. Становление литературы - страница 21

Неосознанность авторской активности в отношении «саг об исландцах» следует, конечно, также из их последователей анонимности: те, кто их писали, никогда сами себя не называют, и никто их никогда не называет. Высказывались предположения, что последовательная анонимность «саг об исландцах» объясняется то ли «скромностью» их авторов, то ли «отсутствием в них стремления к оригинальности», то ли их «равнодушием к авторскому праву», то ли их «христианским смирением», то ли просто «традицией» и т. п. Но спрашивается, а чем же объясняется «скромность» тех, кто писал «саги об исландцах», их «равнодушие к авторскому праву» и т. д.? Очевидно, особым, непохожим на наше, отношением к авторству, неразвитостью представлений об авторстве, другими словами — его неосознанностью.

Можно было бы еще предположить, правда, что последовательная анонимность «саг об исландцах» — это случайность. Ведь в отношении некоторых других саг, и в первую очередь некоторых «саг о королях», авторство известно. Но в том-то и дело, что именно в случаях, когда автор саги как будто известен, всего отчетливее проявляется неосознанность авторства. Как правило, автор саги считается известным потому, что в каком-то древнеисландском памятнике сказано: эту сагу «написал» или «продиктовал», или «составил» такой-то. Но, как уже говорилось, значение этих слов совсем не тождественно значению современных слов «сочинять», «быть автором» и т. п. Кроме того, само сообщение о том, что такой-то «написал» или «составил» данный памятник, всегда сделано вовсе не с целью атрибуции данного памятника определенному автору, но из совсем других побуждений, например, чтобы объяснить написанное кем-то другим, тем самым называя его имя, и т. п. Наконец, все те многочисленные древнеисландские произведения, авторы которых считаются известными, как «Сага о Сверрире» аббата Карла Йонссона, «Круг Земной» Снорри Стурлусона, «Сага о Хаконе Хаконарсоне» или «Сага об исландцах» Стурлы Тордарсона, явно претендуют на то, что они правда, а не вымысел их авторов, т. е., конечно, синкретическая правда, или правда, подразумевающая неосознанность авторства.

Все древнеисландские слова, которые можно было бы заподозрить в том, что они в известных случаях все же подразумевали авторство, слова rita или skrifa ‘писать’, setja saman ‘составлять’ и т. п. — явно не древнее письменности. Отсюда как будто следует, что до возникновения письменности вообще не было никакой возможности выразить принадлежность произведения определенному автору. Любопытно, однако, что это верно только в отношении прозаических произведений. Слова skáld ‘скальд’, ‘автор стихов’ и yrkja ‘быть автором стихов’, ‘сочинять стихи’ несомненно существовали задолго до возникновения письменности. Таким образом, в продолжение долгого времени существовали слова «автор стихов» и «быть автором стихов», но не было слов «автор» и «быть автором». Это, конечно, значит, что авторство стало осознаваться в поэзии гораздо раньше, чем в прозе. Вместе с тем несомненно, что в поэзии скальдов тоже господствовала синкретическая правда и даже в еще большей мере, чем в сагах. Скальды явно считали, что они сообщают в своих стихах и, в частности, в хвалебных песнях не свой вымысел, а только просто правду, как это видно, например, из известных слов Снорри Стурлусона: «Мы признаем за правду все, что говорится в этих стихах о походах или битвах королей, ибо, хотя у скальдов в обычае всего больше хвалить того правителя, перед лицом которого они находятся, ни один скальд не осмелился бы приписать ему то, что — ложь и небылица, как всем известно, кто слушает, в том числе самому правителю». Таким образом, получается, что синкретическая правда господствовала и в таких произведениях, которые явно были продуктом осознанного авторства, а именно в поэзии скальдов, и это как будто противоречит тому положению, что синкретическая правда подразумевает неосознанность авторства. Однако если разобраться в характере авторства в поэзии скальдов, то господство в пей синкретической правды окажется, наоборот, одним из важнейших свидетельств в пользу положения, высказанного выше. Крайний формализм, характерный для поэзии скальдов, — несомненно проявление того, что творчество в этой поэзии могло быть направлено только на форму, но не на содержание. Будучи синкретической правдой, содержание в поэзии скальдов не могло быть продуктом сознательного авторства. Скальд явно сознавал себя автором только формы, но не содержания. Таким образом, авторство в поэзии скальдов не было осознанным авторством в современном смысле этого слова.