Вскоре пароход очутился среди целого роя островков. «Синклер» описывал восьмерки, огибая их крутые берега, пробираясь между ними в узких проливах. Пейзаж беспрерывно менялся: то проступали одинокие долины, то хаотическое нагромождение скал, то дикие ущелья, ощетинившиеся отвесными утесами.
— У каждого из этих островов, — говорил Джеймс Старр, — есть своя легенда и, быть может, своя песня, как и у гор, окаймляющих озеро. Без особого преувеличения можно сказать, что история этой страны написана гигантскими буквами — островами и скалами…
Затем, после эффектной паузы, он обратился к Жюлю Верну, словно позабыв о других туристах:
— Взгляните на эти острова! Вот Меррей со своим старым фортом Леннокс, где жила престарелая герцогиня Олбени, когда потеряла отца, мужа и двоих сыновей, обезглавленных по приказанию Иакова Первого… Вот остров Клар, остров Кро, остров Торр… Природа здесь не поскупилась на выдумку. Рядом с дикими, скалистыми островами — округлые и зеленые, поросшие лиственницей и березой либо целыми полями пожелтевшего засохшего вереска…
— А как называется та маленькая пристань? — спросил Иньяр, показывая на восточный берег.
— Это Бальма, врата в нагорья, — ответил словоохотливый гид. — Отсюда начинается горная Шотландия. Вон там, посмотрите, — развалины старинного женского монастыря, а в этих разбросанных по склону могилах тлеют кости многих поколений клана Мак-Грегора, который и сейчас славится по всей стране…
— Славится пролитой кровью, своей и чужой, — мрачно изрек один из туристов.
— Вы правы, — ответил Джеймс Старр, — но слава, купленная в битвах, всегда бывает самой громкой. Сказания о битвах вольнолюбивых горцев идут из глубины веков и увековечены в старинных песнях…
«С приближением к маленькому порту Лесс ширина озера, достигавшая от трех до четырех миль, несколько уменьшилась. На мгновение мелькнула старая башня древнего замка. Потом «Синклер» снова взял курс на север, и взорам туристов открылась гора Бен-Ломонд, возвышающаяся почти на три тысячи футов над уровнем озера».
— Отсюда, с ее вершины, видны две трети нашей старой Каледонии, — продолжал свои пояснения мистер Старр. — Здесь, у восточного берега озера, издавна жил клан Мак-Грегора. Невдалеке отсюда пустынные ущелья не раз обагрялись кровью в стычках между якобитами и ганноверцами… Бен-Ломонд, последняя вершина Грампианской цепи, вполне заслуженно воспета нашим великим романистом.
Немного помолчав, Джеймс Старр патетически воскликнул:
— Есть горы более высокие, вершины которых одеты вечными снегами, но, вероятно, во всем мире нет горы более поэтической!
«Тем временем «Синклер» подошел к селению Тарбет, на противоположном берегу озера, где высадил пассажиров, направляющихся в Инверери. Отсюда Бен-Ломонд открывался взгляду во всей своей красоте. Его склоны, изрезанные потоками, блестели, словно обрызганные расплавленным серебром.
По мере того как «Синклер» огибал гору, берег становился все более скалистым и голым. Лишь изредка попадались деревья, в том числе ивы, на гибких ветвях которых в старину вешали людей низшего сословия.
— Чтобы не тратить веревки, — заметил Джеймс Старр.
Озеро постепенно суживалось и вытягивалось к северу. Горы все теснее сжимали его с двух сторон. Пароход обогнул еще несколько островов и островков. Инверюглес, Эйлед-Уо, где возвышаются остатки крепости, принадлежавшей Мак-Фарланам. Наконец оба берега сошлись, и «Синклер» остановился у пристани Инверснайда».
После короткого привала туристы решили отправиться дальше, на озеро Лох-Кэтрин, воспользовавшись экипажем с гербом семьи Бредалбейн — той самой, которая некогда снабжала водой и дровами изгнанника Роб-Роя. Теперь потомки этой почтенной семьи извлекали доходы от своей былой славы, занимаясь обслуживанием туристов.
Великолепный кучер в красной ливрее собрал в левой руке вожжи попарно запряженной четверки, щелкнул длинным бичом, и многоместным экипаж, нанятый мистером Старром, стал медленно подниматься по склону крутой горы вдоль русла извилистого потока. По мере подъема постепенно вырастала вся горная цепь и на ней вершины Аррохара, господствующие над долиной Инверюглеса. Узкие ущелья, зловещие известковые утесы, от времени и климата приобретшие твердость цемента, обветшалые овечьи загоны и жалкие хижины пастухов, похожие на звериные логовища, — вся эта местность между Лох-Ломонд и Лох-Кэтрин казалась бы совсем дикой, если бы на дорогу не выбегали белоголовые ребятишки, провожавшие изумленными взорами блестящий экипаж, будто впервые его видели.
