Я подплываю. Я встаю между ними и тихо дотрагиваюсь рукой до статуи. Сквозь мои пальцы проскальзывают испуганные рыбки.
Как торжествен этот строй! Кто были эти существа? Боги? Но слишком уж человечен их облик. Почему их поставили здесь? Может быть, здесь было кладбище и в память о каждом человеке оставили его скульптурный портрет, как у нас оставляют фотографию на плите?
Куда вела эта лестница? В храм? Молились здесь? И тогда это изображение богов. Или это был другой храм — храм науки? А может быть, это изображение ученых — врача, астронома, звездолетчика? Что случилось с ними, что случилось с городом, с народом? Почему покинутым оказался этот город? Море наступило и вытеснило людей, сохранив от варваров для потомков память о великой цивилизации. А движение гор как будто специально забрало внутрь город, горная стена смягчила силу бурь и штормов.
Но куда ушел, рассеялся этот народ? Улетел ли на звездолетах к другим планетам, оставив на память людям земли свои каменные портреты, и нам предстоит еще встреча с ними в пространстве? Может, смешались, растворились в других народах? Может быть, я несу в себе гены Головастика или Радиста? Может быть, я прямой потомок кого-нибудь из них?..
Я начинаю чувствовать, что вдыхаемый мной кислород обжигает мои легкие. Голова кружится, я словно пьяная, как будто одна выпила целую бутылку шампанского. Пора наверх. Я взглянула еще раз на город и двинулась к дыре, ведущей в тоннель. Обратный путь по тоннелю, узкий проход в пещеру, миновала пещеру — и все это автоматически, хоть, честно говоря, я уже была еле живая. Меня кидало из стороны в сторону. Меня мутило. Все внутри горело огнем. Вот наконец выход из пещеры. Я отталкиваюсь ластами о дно. Остановка. Я повисла на секунды в воде… И снова вверх…
На пляже ничего не изменилось. Так же гремит транзистор. Белокожая компания все на том же месте. Как будто ничего не произошло. Как будто не раскопали Трою, не открыли Америку, не нашли древнюю столицу инков.
Я не в состоянии стоять на ногах и гордо выйти на берег. Ползу к берегу на четвереньках. Черт с ними, с белокожей компанией, пусть думают, что хотят! Оркестр и ковровые дорожки — ладно уж, разрешаю отменить. Меня тошнит… хоть бы не началась рвота, вес кружится и вертится перед глазами… И к тому же жуткая дрожь, все тело покрылось гусиной кожей и стало сине-лиловым.
— Ну, спортсменка, — услышала я прямо над своей головой голос, — до старта на четвереньках, так, что ли?
Я поняла, что переохладилась и слишком долго пробыла под водой и что это влечет за собой неприятные вещи — воспаление легких, а то еще что-нибудь и похуже. Я была не в состоянии от слабости двинуть ни ногой, ни рукой, хотелось, не снимая баллона, броситься на горячие камни и заснуть. Но я заставила себя снять маску и шапочку, потом отстегнула и сняла баллон, сбросила с ног ласты и вовсе не легла, а стала делать зарядку, самую трудную, как нас учили в секции, труднейшую зарядку, восстанавливающую кровообращение и кровоснабжение легких. Я сжимала и разжимала пальцы рук и ног, одновременно не переставая прогибалась назад и выпрямлялась. Сжимала изо всей своей силы себе ребра, делала глубокие вздохи и задерживала дыхание. II так до тех пор, пока озноб не перестал выламывать мое тело…
Наконец я почувствовала спасительное тепло. После этого я еще сделала комплекс упражнений. Белокожая компания — все, как один, глазели на меня. Ну что ж! Смотрите, бесплатно показываю. II наконец, совсем уже без сил, я бросилась на камни.
Вид у меня был, наверное, но очень-то свежий, так что даже и эта «компания интеллектуалов» что-то заподозрила. Одна красотка в мини-купальнике встала, подошла ко мне и спросила:
— Вам плохо? Может быть, мы можем чем-нибудь помочь?
— Спасибо. Теперь все нормально.
Я лежала, и моя спина прижималась к горячим камням, а лицо, и руки, и живот впитывали тепло солнца. И вот я уже слышу, как струится и журчит моя кровь по жилам, а сердце перестало биться о ребра и водворилось на место, и я перестала его замечать.
Но все вокруг меня было еще не в порядке. Море то отступало к самому горизонту, то поднималось вверх, выше меня, горы тоже не стояли на месте, как будто набрались слегка маджарки. А ребята и девушки из той компании, уже не очень белокожей, а теперь бело-розовой, как юные поросята, никак не хотели почему-то оставаться в нормальном человеческом виде, то и дело меняли свое обличье. То они превращались в шары, то в бутылки с вытянутыми горлышками.
