Мир приключений, 1927 № 12 - страница 7

Вот как будто и все главные вехи.

Литературной работой серьезно занялся с 1924 г. В «Ленгизе» и «Прибое» вышло несколько моих научно-популярных книг, хорошо принятых нашей критикой. «Чортова долина» и «Антибеллум» нашли себе место на страницах журнала «Мира Приключений» в 1926 году. В 1927 году пробую силы в более крупной вещи — научной утопии «Через 1000 лет», вышедшей приложением к «Вестнику Знания».

Внутренний смысл моих работ — выразить в легкой, словесной форме идеи, которым быть может рано родиться сегодня, облеченными в материальную форму, но появление которых неизбежно для завтра. В грохоте дней настоящего, в пыли, поднятой упавшими оболочками прошлого, я смутно вижу и полуугадываю величественные очертания грядущего, куда освобожденный человек войдет движимый не голодом и не насилием, а только лишь своим порывом к работе и творчеству. Теперешний читатель даже в приключенческом рассказе ищет для себя что-то ценное и необходимое.

Разбудить его фантазию, заставить его подумать над новой идеей, заразить его жадностью научных исканий, дать почувствовать радость победы над темной силой природы, показать ему необъятность и дерзость человеческой мысли, вот для чего я пишу и чего хочу я добиться…

В. Е. Грушвицкий (В. Орловский),

автор рассказа «Из другого мира»,

получивший 8-ю премию.

Родился я 28 июня 1889 года в г. Лукове, Седлецкой губ., в семье военного ветеринарного врача.

В 1907 году кончил корпус и поступил в артиллерийское военное училище, из которого выпущен был в 1910 году подпоручиком в артиллерийскую бригаду, стоявшую в Варшаве. Здесь я пробыл 3 года, из которых 1911 отмечен покушением на самоубийство, поводом к которому послужила романическая история довольно запутанного характера, а результатом — простреленное навылет легкое и три недели в госпитале борьбы между жизнью и смертью. В 1913 году поступил в Николаевскую Инженерную Академию.　

В октябре 1917 г. был вызван в Петроград для продолжения курса Академии. Октябрьские дни встретил частью в пути, частью уже в городе. В Академии работал до ноября 1918 года, когда был выпущен военным инженером и срочно командирован со всем выпуском на южный фронт Красной действующей армии.

Здесь занимал ответственные должности вплоть до Начальника инженеров армии, но как только затихли военные действия, — исполнил давнишнюю мечту и перешел в 1920 году в учебное ведомство.

На этом поприще работаю и до сих пор преподавателем физики и химии одной из школ Ленинграда, куда перебрался вместе с семьей с юга в 1922 году.

Одновременно с осени 1920 года, еще в провинции, поступил на физико-математический факультет университета, решив стать твердой ногой на почве новой деятельности. С переездом в Ленинград перевелся в здешний университет, в котором состою по настоящее время и надеюсь закончить в текущем году, если не помешает какая-нибудь force majeure.

За время войны утвердился окончательно в отвращении к этому страшному делу, с которым пришлось столкнуться вплотную на позициях. Под огнем, в гуще взбаломученного людского моря, мечтал о тишине лаборатории, кабинета, о сосредоточенной, систематической работе, далекой от страстей человеческих.

В голодное время перенес вместе со всеми страшную нужду, так что в 21 году совершенно серьезно стоял с семьей (к тому времени было трое детей) перед угрозой совместного самоубийства, как единственного выхода.

За это жуткое время соприкоснулся со всей глубиной человеческих страданий, которые проходили перед глазами живыми, незабываемыми картинами. Здесь практически, так сказать, научился уважать людское горе, уважать в человеке страдающую, живую личность. К этому был подготовлен всею силою глубокого, человеческого слова нашей литературы, на которой вырос, с которой сроднился и равной которой в этом смысле — другой не знаю. Так выработались три основных пункта миросозерцания: сострадание ко всему живому, отвращение к войне и преклонение перед силой человеческого разума и его созданием — наукой.

Первые попытки на литературном поприще, если не считать детства, когда, кажется, все воображают себя будущими поэтами, относятся к последним годам пребывания в корпусе, когда был редактором кадетского журнала и снабжал его своими рассказами и статьями на злобу дня. Журнал выходил с одобрения начальства и печатался как «взаправдашний», но заглох на втором или третьем номере, пораженный худосочием. Затем уже в Питере юнкером сделал попытку поместить в каком-то не то дамском, не то детском журнале фантазию, навеянную Андреевскими страхами, и получил первый вежливый ответ от редакции: не подходит по содержанию. Это настолько огорошило, что пятнадцать лет не брался за перо, да офицеру это и вообще было трудно.