Треть мирового урожая сельскохозяйственных культур зависит от существования насекомых-опылителей. Но для таких компаний, как Walmart, значение имеет только возможность предлагать покупателям товары как можно дешевле, и поэтому они не обращают внимания на ущерб, который наносит окружающей среде промышленное сельское хозяйство, способное обеспечить самые низкие цены.
К счастью, все чаще начинают обращать.
В последние годы Walmart пытается соответствовать принципам устойчивого развития. Они модернизировали свой парк грузовиков, снизили энергопотребление холодильных установок, минимизировали количество упаковки и тем самым существенно сократили выбросы углекислого газа. Когда компания начала устанавливать на крышах своих огромных супермаркетов солнечные батареи, она превратилась в крупнейшего генератора солнечной энергии в США. В ассортимент были включены экологически чистые продукты, в результате чего Walmart сразу же стал крупнейшим в мире потребителем органических молока и хлопка.
Кажется, это история выдающегося успеха, правда?
Если такой гигант стремится к ответственной экономической деятельности, то, наверное, вся система поворачивается в сторону устойчивого развития. Можно подумать, что так оно и есть. Но из-за таких экономических концепций, как рост, производительность и прибыльность, о которых я буду писать и которые буду переосмыслять в этой книге, этого не произошло. Ни с самой компанией, ни с рынком молока и хлопка.
Walmart не стал самой большой сетью экологических магазинов в мире.
Вместо этого он принялся разрабатывать идею механических пчел.
Могут ли дроны действительно действовать как пчелы – эксперимент по меньшей мере рискованный. Amazon пока не может обойтись без людей, потому что роботы действуют еще недостаточно хорошо. А миниатюрная электроника не настолько устойчива, как самовоспроизводящиеся биологические пчелы. Кроме того, все эти созданные людьми механические заменители нуждаются в энергии, которая также должна быть предоставлена им людьми. А сегодня речь как раз идет о том, чтобы снизить потребление энергии и тем самым обуздать изменение климата. Пчелы генерируют собственную энергию благодаря питанию. Они питаются цветочной пыльцой и медом, который сами и делают. Растения получают свою энергию в результате фотосинтеза, функционирующего без всякого человеческого вмешательства и не наносящего никакого вреда другим услугам, оказываемым нам экосистемами.
Мне очень жаль, господин Солоу, если мы сведем все этические вопросы и нравственные решения только к выживанию «команды человека»: создание будущей экономической системы, полностью зависящей от созданных людьми механизмов и источников энергии, – с точки зрения устойчивости это чистое безумие.
Почему бы просто не сохранить то, что даровано нам природой, которая владеет разнообразными способами самообеспечения энергией и саморегенерации? Мы уже сегодня можем понять, какие методы растениеводства ведут к уничтожению настоящих пчел. Что должно быть на повестке дня при обсуждении инноваций, способствующих поддержанию жизни? Дроны или преобразование сельскохозяйственных практик, цепей поставок и принципов землепользования?
В нашем отношении к природе проявляется вся самонадеянность человеческой экономики. Если человек подчиняет природные системы своим нуждам, они становятся более уязвимыми, их разнообразие сокращается, а стабилизация требует огромных затрат. Созданные человеком системы неустойчивы и обречены на крах, если только мы не научимся их восстанавливать.
Когда какая-либо идея становится успешной, ей очень легко добиться еще большего успеха: она оказывается встроенной в социально-политическую систему, которая поддерживает ее дальнейшее распространение. И тогда идея побеждает в тех местах и в те времена, где приносит пользу своим последователям.
ДЖОН РОБЕРТ МАКНИЛЛ, историк
Игра «Ультиматум» – это научный эксперимент для изучения поведения людей, придуманный в конце 70-х годов немецким экономистом Вернером Гютом и его коллегами. Они приглашали двух участников, выдавали одному из них некую сумму денег, после чего просили поделиться с другим игроком. При этом разрешалось предложить определенную долю всего один раз, изменить ее позже было невозможно. Если собеседник соглашался, то участники делили деньги между собой. А если отказывался, то никто из них не получал ничего. Тот, кто распоряжался деньгами, должен был точно объяснить, каким образом он их хочет разделить, чтобы партнер понимал, на что соглашается.
